Память льда. Том 1

Паран невольно фыркнул, когда теложеловесность «мостожога» вдруг испарилась. Лишая себя естественного преимущества в росте, Тротц встретил молниеносное нападение в низкой стойке за щитом, внезапно рванулся вперёд, навстречу высокому удару юноши. Крюк-нож слабо скользнул по шлему Тротца, затем тяжёлый круглый щит врезался в грудь баргасту и отбросил его.

Юнец ударился о землю, покатился, поднимая тучу пыли.

Глупец погнался бы за ним – и встретил сверкающий в пронизанной солнцем пыли нож, но Тротц просто вновь укрылся за щитом. Юноша вынырнул из клубов пыли, с испачканным лицом, подрагивающим ножом. Ухмылка никуда не делась.

К такому стилю парень не привык. Тротц будто стоит в переднем ряду фаланги, плечом к щиту с другим суровым малазанским пехотинцем. Многие варварские орды утратили свой цвет и разбились об эту смертоносную человеческую стену. Белолицые явно никогда не сходились в бою с Империей.

Ловкий баргаст начал быстрый, стремительный танец, закружился вокруг Тротца, мечась то в одну, то в другую сторону, играя с ярким солнечным светом, отблесками на оружии и доспехах, поднимая тучи пыли. В ответ «мостожог» лишь разворачивался в одном из четырёх направлений – в собственном невидимом квадрате – и ждал. Казалось, он всякий раз удерживает стойку слишком долго, всякий раз методично печатает шаг малазанского пехотного строя, будто тупоголовый новобранец. Он игнорировал все ложные выпады, не атаковал, когда мальчик терял равновесие и спотыкался – наверняка наигранно.

Воины в кругу начали разочарованно кричать. Это был не тот поединок, к какому они привыкли. Тротц отказывался играть в игру юноши. Он теперь – солдат Империи, и это – дополнение к его истории.

Юноша вновь атаковал, клинок засвистел в бешеной пляске финтов, а затем нанёс режущий удар вниз, целясь в правое колено «мостожога» – через щель в доспехах. Щит опустился, отводя нож в сторону. Горизонтальный взмах палаша должен был прийтись мальчику в голову. Тот пригнулся, клинок без толку скользнул по кончику сапога Тротца. «Мостожог» ударил щитом в лицо юноше.

Баргаст отшатнулся, кровь хлынула у него из носа. Однако нож взметнулся вверх, безошибочно обошёл край щита и вонзился в щель в доспехах на левой руке Тротца, крюк вошёл в плоть, а затем рванулся назад, рассекая связки и жилы.

Малазанец обрушил свой палаш и отсёк юноше правую руку у самого запястья.

Кровь хлынула на обоих воинов, но схватка не закончилась. Паран поражённо смотрел, как левая ладонь юнца метнулась вверх, напряжённые пальцы вошли под нижний щиток шлема, в горло Тротцу. Странный булькающий звук вырвался из глотки «мостожога». Рука со щитом безвольно обвисла в потоке крови, колени подогнулись, и Тротц осел на землю.

Последним движением Тротца стал молниеносный взмах палашом, который пришёлся в живот юноше. Гладкая плоть разошлась, баргаст успел посмотреть вниз и увидеть, как его внутренности вываливаются наружу в потоке густой жидкости. Он содрогнулся и рухнул на землю.

Тротц лежал рядом с умирающим мальчиком, отчаянно тянулся к горлу и молотил ногами воздух.

Капитан рванулся вперёд, но один из его «мостожогов» оказался быстрее – Грунт, слабый целитель из одиннадцатого взвода, ворвался в круг и оказался рядом с Тротцем. В руках солдата блеснул маленький нож-выкидушка, когда он оседлал извивающегося воина и насильно откинул ему голову, чтобы показалось горло.

Какого Худа он там…

Вокруг воцарился кромешный ад. Круг рассыпался, баргасты устремились вперёд с оружием в руках, не понимая, правда, что с ним делать. Паран резко повернул голову, увидел, что его «мостожоги» сгрудились в кольце вопящих, ревущих дикарей.

Боги, всё покатилось в Бездну.

Вопли и шум вдруг перекрыл звук рога. Многие обернулись. Воины клана Сэнан восстанавливали священный круг, ревели, выталкивая обратно иноплеменников и женщин.

Хумбролл Тор вновь поднял свою булаву – безмолвный, но решительный призыв к порядку.

Послышались крики от баргастов, которые окружили «Мостожогов», и капитан увидел в высоко поднятых руках своих солдат морантскую взрывчатку. Баргасты отступали, отводили назад сулицы для броска.

– «Мостожоги»! – заорал Паран, устремившись к ним. – А ну убрали эти треклятые худовины! Живо!

Во второй раз затрубил рог.

Все обернулись. Смертоносные гранаты вновь скрылись под плащами и дождевиками.