Память льда

Мысли Парана поспешили назад, в прошлое, на дорогу в Итко Кан, к жуткой бойне, ранам, нанесенным огромными челюстями. Гончие. Псы Тени — щенки Темного Трона… С того дня капитан пошел по новому пути. В поисках девушки, одержимой Котиллионом. С того дня начала разматываться роковая нить его новой жизни. — Постой! Келланвед и Танцор вошли в Мертвый Дом — почему же они не обрели его свойства — свойства Дома Смерти?

— Я сама думаю об этом, и нашла лишь одну возможную причину. Царство Смерти было уже занято, Паран. Король Великого Дома Смерти — это Капюшон, Худ. Я думаю сейчас, что каждый Азат — дом для любых ворот, путь в любой садок. Сумей войти в этот Дом, и сможешь… выбирать. Келланвед и Танцор нашли пустой Дом, пустой трон, и заняли его как правители Теней. И вот появляется Дом Теней, и становится частью Колоды Драконов. Понимаешь?

Паран медленно кивнул, стараясь принять все сказанное. Желудок скручивали порывы боли — он отогнал их. Но зачем все это мне?

— Дом Теней некогда был Оплотом. Ты можешь сказать — он не подобен иерархической структуре прочих Домов. Это грубое, дикое место, и очень долго в нем не правил никто, кроме Гончих.

— А как насчет Свободных карт?

— Она пожала плечами. — Неудачные аспекты? Игра случая, хаотичных сил? Азат и Колода, оба управляются порядком, но даже порядок нуждается в свободе, иначе его твердость станет хрупкой.

— И как ты думаешь все это использовать, Лиса? Я ничто. Я бреду впотьмах, я смертный. Боги, храните мня от всего этого — от всего, во что, кажется, втягиваете меня. Прошу.

— Я долго и тяжело размышляла об этом, Паран. Аномандер Рейк — рыцарь Дома Тьмы, — но где сам Дом? До всего была Тьма, Мать всего рожденного. Так что это должно быть старинное место, Оплот, или что-то, появившееся до самих Оплотов. Фокус ворот в Куральд Галайн… неоткрытый, спрятанный, Первая Рана, с душой, пойманной ее челюстями и тем самым запечатавшей ее.

— Душа, — пробормотал Паран, ощутив ледяную змею, скользнувшую по хребту. — Или легион душ…

Серебряная Лиса хрипло вздохнула.

— До Домов были Оплоты, — продолжил с безупречной логикой Паран. — Оба явления неподвижные, оба постоянные. Оседлые. До оседлости были странствия. Дом из Оплота, Оплот из… врата в движении, бесконечное перемещение… — Его глаза вращались под опущенными веками. — Повозка, перегруженная бесчисленными душами, печать на вратах во Тьму… И я послал двух Гончих через эту рану, я увидел, как была проткнута печать… клянусь Бездной…

— Паран, что-то случилось с Колодой Драконов. Явилась новая Карта. Свободная, но, как я чувствую, доминирующая. У Колоды никогда не было… повелитела. — Она прямо смотрела на собеседника. — Теперь мне думается, что он есть. Это ты.

Он раскрыл глаза, непонимающе уставился на нее, скривился. — Какая чушь, Парус… Лиса. Не я. Ты ошиблась. Ты должна…

— Я не ошиблась. Моей рукой двигали, когда я рисовала твою карту…

— Какую карту?

Она не ответила, словно не слышала его, продолжая: — Руководил ли мной Азат? Или некая иная, неведомая сила? Не знаю. Джен'исанд Рул, Странник в Мече. — Она не сводила с него взгляда. — Ты новая Свободная карта, Ганоэс Паран. Рожденная случайно или с одному Азату ведомой целью. Ты должен разгадать загадку своего рождения, найти предназначение, для которого сотворен.

Его брови насмешливо изогнулись. — Посылаешь меня в поиск? Опомнись, Лиса. Беспомощные, бесполезные люди не ходят в квесты. Это для сверкающих очами героев из эпических поэм. Я не верю в цели — больше не верю. Они — всего лишь самообольщение. Ты придумала для меня задачу и будешь жестоко разочарована. Как сам Азат.

— Началась незримая война, Паран. Сами садки под осадой — я чувствую напряжение в Колоде Драконов, хотя не касаюсь ни одной карты. Войска идут на… сбор, и ты — один из солдат — вступишь в эту армию.

О да, это говорит Порван-Парус. — На мой век хватило войн, Серебряная Лиса…

Она блеснула глазами: — Может быть, Ганоэс Паран, все это одна война.

— Я не Даджек, на Бруд — я не могу вести все эти… кампании. Это разрывает меня на части.

— Знаю. Тебе не скрыть отменяя боль — я вижу ее на твоем лице, и она терзает мне сердце.

Он отвернулся. — Мне тоже снился сон… дитя, раненое. Вопящее.

— Ты убежал от этого ребенка?

— Да, — нерешительно сказал он. — Эти вопли были… ужасны.

— Ты должен бежать к нему, любовь моя. Бегство замкнет твое сердце.

Он резко обернулся. Любовь моя? Слова, чтобы манипулировать моим сердцем? — Кто этот ребенок?

Она покачала головой: — Не знаю. Возможно, жертва незримой войны. — Улыбка вышла деланной. — Твоя смелость уже испытана, Паран, и прошла испытание.

Он скривился и выговорил: — Там всегда как в первый раз.

— Ты Странник в Мече. Карта создана.

— А мне плевать.

— Неважно, — вскинулась она. — У тебя нет выбора…

Он повернулся спиной. Ничего нового! Спроси Опоннов, как я преуспел! Прозвучал дикий смех: — Сомневаюсь, что Близняшки вообще оправятся. Ложный выбор, Порван-Парус, самый ложный из возможных…

Она поглядела на него, равнодушно дернула плечом.