Память моего сердца

Неожиданно вспыхнул яркий свет. Щурясь, Саманта завертела головой. Убедилась, что догадки верны. Это действительно был гараж. Вдоль стены валялись канистры, садовый инвентарь, стояли банки с краской и еще какими-то химикатами – в общем, все то, что обычно стараются не хранить в жилых помещениях. Места здесь хватило бы на две машины, но посередине помещения она увидела лишь мотоцикл.

Раздались шаги. Уже привыкнув к яркому свету, девушка задрала голову и дернулась от ужаса:

– Вы?!

Он присел на корточки рядом с ней. Грубые пальцы вынули изо рта Саманты кляп.

– Зачем ты направила охотников к Алекс? – раздался требовательный мужской голос. – Тебя Джеральд надоумил?

«Боже мой, неужели это противостояние никогда не закончится?» – подумала Саманта, но вслух лишь воскликнула:

– Нет! Я сама! Сама это решила! Я ненавижу ее, хочу, чтобы она умерла.

– Ты не врешь мне, девочка? – мужчина опустился на колени и приложил руку с растопыренными пальцами к голове Саманты.

Она закричала, пронзительно и жалобно, не в силах выразить ту боль, которая наполнила ее голову вместе с прикосновением мучителя. Словно кровеносные сосуды один за другим лопались, заполняя кровью ее черепную коробку.

Возможно, так и было, потому что горячие капли защекотали ноздри Саманты. Она увидела, как на бетонный пол капает ее кровь. Даже когда Джеральд душил ее, ей не было так страшно, как сейчас.

– Расскажи-ка мне, девочка, все, что ты знаешь о Джеральде.

«Только не это! – вспыхнуло в ее угасающем сознании. – Только не самое дорогое, что у меня есть! Только не он!»

Саманта до боли закусила губу. Она ничего не знает, а если бы и знала, то не сказала бы.

– Молчишь? Но я ведь уже в твоих мыслях, в твоей голове. Я вижу все, о чем ты думаешь. Не ухудшай свое положение, не сопротивляйся. Просто подумай о том, что стоило бы мне знать – и все закончится.

В ушах зашумело, и неожиданно все звуки – голос мужчины, эхо, отражающееся от стен помещения – исчезли, словно слуховые проходы заложило ватой. По шее с обеих сторон скользнули струйки. Щекотно, но боль в голове затмевала это ощущение. И стало трудно дышать. Очень трудно, хоть Саманта и старалась сглатывать кровь, льющуюся по задней стенке горла. Она уже почти захлебывалась. Саманте вспомнился запах крови Джеральда, когда он пришел за ней в бар, отвергнутый всеми и подавленный, и просил о прощении и утешении. Может быть, она единственная в целом мире понимала, насколько он одинок и несчастен. И, может быть, поэтому Джеральд приходил за утешением именно к ней? Саманта всегда старалась утешить его и помочь ему. Так, как могла. Так, как подсказывало сердце. И сейчас сердце подсказывало ей сосредоточиться только на этом моменте воспоминаний, на пронзительных синих глазах, словно заглядывавших ей в самую душу, на чувственных губах, которые шептали ей на ухо ласковые слова. Она ведь когда-то и хотела стать такой, как он, лишь только чтобы всегда быть рядом.

«Я люблю тебя, Джеральд», – было последней мыслью Саманты.

- 35 –

Все смотрели на Алекс так, словно она была ребенком, которого строгий родитель отхлестал при всех по щекам. Сгорая от стыда, она рванулась с места. Убежала в служебные помещения и спряталась в подсобке, задвинув хлипкую дверь на щеколду. Присела в угол, обхватив колени руками. Проклятый вечер. Проклятый бар. Проклятый город. Проклятый Джеральд! Алекс начала тихонечко подвывать от душевной боли. Как раненое животное, подумала она. Так и было – Джеральд снова ранил ее своим жестоким обращением.

В дверь постучали. Это оказался Барт.

– Алекс, там твоя подруга волнуется, – позвал он, – и кому-то нужно обслуживать посетителей. Ты тут надолго закрылась?

Девушка всхлипнула. Больше всего сейчас она мечтала, чтобы все разошлись и забыли о ней. Оставили в покое. Для чего нужна Сила, если она не способна выполнить даже простейшие желания? В фильмах про колдунов те могли взмахом волшебной палочки наколдовать себе гору золота, или превратиться в птицу и упорхнуть, или переместиться в другое место и даже страну. В реальности Сила напоминала внезапно выросший хвост: никому не покажешь и полезного применения не найдешь. Одни неудобства и мучения.

Настойчивый стук в дверь повторился.

– Я скоро выйду! – крикнула Алекс. – Можешь пока встать за стойку? Ненадолго!

Надо было хоть немного прийти в себя и успокоиться. Барт что-то недовольно проворчал. Судя по всему, он ушел. Некоторое время было тихо. Алес судорожно вздохнула. Вдруг до ее слуха донеслись чьи-то шаги.

От сильного удара дверь распахнулась и ударилась о стену. Джеральд по-хозяйски вошел внутрь. Сильный и безжалостный дьявол. Он посмотрел на нее исподлобья, но без злости. Алекс вскочила на ноги и вжалась в свой угол, мечтая раствориться в воздухе. Выход из подсобки был отрезан. Неужели Джеральд пришел снова ее унизить?

– Это служебное помещение! – слабым голосом запротестовала она. – Сюда не могут входить посторонние.

– Да какой же я посторонний, – миролюбивым голосом заявил Джеральд, – я тоже тут работаю, между прочим. У меня даже есть ключи от дверей.