Память моего сердца

Алекс замерла с упаковкой яиц в руке. Ее покоробил резкий и грубый тон мужчины. Чем можно было заслужить подобное обращение? Когда они последний раз разговаривали на кладбище, Кевин смотрел на нее с теплотой и благодарностью. Он был раздавлен горем, но Алекс ощущала, что ее поддержка важна и нужна ему. После этого они и словом не перекинулись, и вдруг такой грубый окрик.

– Я выкладываю продукты, которые купила для нас, – осторожно ответила девушка, стараясь говорить как можно мягче.

– Вот именно! – Кевин звякнул вилкой о тарелку и обернулся, закинув локоть на спинку стула. Его яростный взгляд, казалось, прожег Алекс насквозь. – Ты хозяйничаешь в этом доме, словно он твой! Не попутала ли берега, сестренка?

От изумления девушка едва не выронила яйца и поспешила положить упаковку на столешницу. Она привалилась к шкафчикам спиной, чувствуя себя как под дулом пистолета.

– Я же хотела как лучше, Кевин! – начала оправдываться Алекс. – Купила продуктов, потому что не из чего приготовить ужин. Всего лишь хотела накормить детей и тебя!

– Тебя кто-то просил? Ты думаешь, мы без тебя не обойдемся? Думаешь, сможешь заменить мне Клер? Ты, всезнайка-белоручка из большого города! Приехала тут, как будто одолжение нам всем сделала.

Кевин вскочил на ноги, с грохотом отодвинув стул и навис над девушкой, сжимая кулаки. Алекс сглотнула, глядя на него снизу вверх и чувствуя, как глаза застилает пеленой слез. Красивое лицо мужчины искажала злоба. Его челюсть выдвинулась вперед, а ноздри раздувались. Он разговаривал с ней так, словно она была врагом всей его жизни.

– Кевин… ч-что на тебя нашло?

– Убирайся из моего дома! – прошипел он. – Собирай манатки, и чтобы духу твоего тут не было! Мне не нужен никто. Моим детям – тоже. Особенно, такая наглая выскочка, как ты!

Алекс всхлипнула. Плотина слез прорвалась, и они покатились по ее лицу. Сердце словно разорвали пополам, швырнули на землю и растоптали ногами. Да, Кевин и растоптал. Не оценил ни капли ее стараний, так и не понял, что дорог ей! Неожиданно стекла в кухонных шкафчиках зазвенели. Гул усиливался, как при землетрясении.

– Кевин, что происходит?

Нен стояла на входе в кухню, полными изумления глазами разглядывая их обоих. Звон исчез. Алекс воспользовалась заминкой, чтобы броситься прочь. Она чуть не толкнула плечом девушку, пробегая мимо. Распахнула входную дверь и выскочила на улицу. Прохладный вечерний воздух обжег тело, напомнив, что ветровка осталась на крючке в прихожей. Но возвращаться за ней не хотелось. Только не сейчас, не в таком виде, когда Алекс бьет крупная дрожь, а по лицу градом катятся слезы.

Она беспомощно огляделась. Солнце еще не село, на улице было достаточно светло, и девушка подумала, что со стороны любой прохожий увидит жалкую картину: полураздетую и трясущуюся особу, которую выгнали из дома. Алекс бросилась за угол гаража, на задний двор. Там, упав на землю и согнувшись в три погибели, она дала волю рыданиям, рвущимся из груди. Неожиданно сильный ветер налетел, закружив вокруг нее в вихре сухие листья. Пыль забила глаза и рот. Алекс закашлялась, отплевываясь, и в этот момент ласковые руки обняли ее за плечи.

– Тише, тише! – Нэн развернула девушку и прижала к себе.

Алекс с благодарностью уткнулась в ее плечо. В этот момент для нее не было ничего ценнее и дороже, чем дружеская поддержка. Нэн погладила ее по волосам.

– Не понимаю, что я такого сделала! – заикаясь от рыданий, пожаловалась Алекс. – Я же для него, дурака, стараюсь! Только бы ему помочь! Только бы ему понравиться!

Рука Нэн на мгновение замерла, но потом вновь продолжила перебирать рыжеватые пряди подруги. Алекс почувствовала, что именно в этот момент они и стали подругами. Своими словами она неосторожно сама раскрыла секрет, тайное и порочное влечение к мужу сестры, но Нэн не отшатнулась и не осудила ее. Так может поступить только подруга.

– Сегодня день такой. Странный, – пробормотала Нэн, когда Алекс начала немного успокаиваться. – Видимо, Кевин просто плохо себя чувствует, вот и сорвал на тебе злость. У меня самой такая мигрень разыгралась – голову не повернуть! И ведь с утра все было хорошо. А потом ты уехала, я занималась детьми, к Кевину еще, помню, друг приходил, а дальше все – одна тупая боль. Может, магнитные бури? Может, и у Кевина голова болит?

Алекс отстранилась, размазывая слезы с остатками туши по щекам.

– П-прости меня. Я тут на тебя набросилась со своими проблемами, а тебе нехорошо…

– Да ладно. Я же сама пошла за тобой, – улыбнулась Нэн.

– Спасибо тебе! – девушки еще раз обнялись, но тут Алекс снова помрачнела. – Кевин выгнал меня из дома. Завтра утром я уеду первым же автобусом.

– Может, он еще передумает? Проспится, почувствует себя лучше и приползет извиняться – вот увидишь!

Алекс покачала головой.

– Нет. После тех слов, которые Кевин мне наговорил… да и не хочу я навязываться! Ведь в глубине души я так и знала, что поступаю плохо. Наврала маме, а ведь раньше никогда так не делала. Дома папа болеет, а я тут увиваюсь за мужем недавно умершей сестры. Я – чудовище. Ну вот. Теперь ты все знаешь.