Память о мечте

Филателия – странная забава.
Филателистам нынче нет числа.
Тщеславие не отличишь от славы,
А шлюха, словно девочка, чиста.

В альбомах умещаются созвездья,

А среди них вращается земля.
Не ради добрых иль дурных известий
Почтовые чернеют штемпеля.

В прозрачной современной упаковке

Преуспевают звери и цветы.
Шедевры Лувра или Третьяковки —
В бумагу превращенные холсты.

Как временем, подернутые клеем,

В альбомной аккуратной тесноте
Служитель Бога рядом с Галилеем
Обосновались на одном листе.

Ты держишь мир при помощи пинцета,

Ты держишь мир – и не дрожит рука,
И новенькая. Пестрая планета
Летит как мячик через все века.

И острия Истории – не остры,

И острые углы закруглены.
Планеты круглой глянцевитый остов
Размножен с указанием цены.

Карусель

Город – огромный асфальтовый круг
Под выцветающим куполом неба…
Городу хочется зрелищ и хлеба,
А не одних коммунальных услуг.

О, этот ярмарочный балаган

И деревянные лошади в мыле…
Мы центробежной подвержены силе
Так же, как встарь самодельным богам.

Крутится круг. Неизбежен закон,

Нас относящий к простору окраин…
Глухо кремень ударяет о камень,
И высекается микрорайон.

Пятиэтажный унылый барак —

Ноев ковчег городского потопа…
В нем мы живем, словно в чреве Циклопа —
Темном убежище вечных бродяг.

Будьте добры, отведите метраж

Под потолком двухметрового блока,
Пусть модерновое наше барокко
Входит неистово в новый вираж.

Где же начало? Где над Арарат?

Плуг деревянный готовит оратый…
Крутится круг каруселью проклятой,
Мчится вперед, возвращаясь назад.

«Ах, почему бессонны города…»

Ах, почему бессонны города,
Когда седьмые сны глядят деревни?!
Стооких зданий серая гряда
И у подножий – чахлые деревья.

Они сюда случайно забрели,

Они необычайно одиноки
На круглых голых островках земли,
Затерянных в асфальтовом потоке.

Все камень, камень… Камень – я сама.

Героев нет. Остались их музеи,
Ми я для крупноблочного ярма
Сама, согнувшись, подставляю шею…

Пустота

Только пыль на чердаке —
Рухлядь стала нынче в моде,
Хоть совсем не время вроде
Нам копаться в сундуке.

Но отныне налегке

Мы от прошлого уходим
Вдоль по сумрачной погоде
Лишь с купюрами в руке.

Покупают все подряд —

Вещи бабушкины – клад,
И не будешь ты в накладе.

Безымянна и чиста

Нынче только пустота
Остается где-то сзади.

Птицелов