Память по женской линии

При всей лаконичности рассказ необычайно выразителен. Успокаивает мысль об относительности ранней любви. Не так все и страшно. Зная о шестидесятитрехлетнем в целом счастливом опыте бабушкиной семейной жизни, легче усвоить банальнейшую мысль о воспитании любви. Банальные мысли вообще туго приживаются, именно в силу очевидности.
Дед поехал смотреть невесту вместе с товарищем: как бы мимоходом в гости зашел. Мария — лучше я буду называть ее по имени, какая бабушка в восемнадцать лет — плакала так, что лицо распухло; надела темное повседневное платье, специально пряла перед приездом гостей, чтобы руки покрылись разводами от немытой шерсти. Бабы говорили: не понравилась жениху-то, руки грязные. Тем не менее, родители сватов прислали. Мария понимала, что мачеха держать ее в доме не будет: сестры Катя с Тоней на подходе, а у мачехи своих трое ребят (отец умер к тому времени), но надеялась, что и сейчас откажут, как отказывали женихам до этого.
Почему они так не хотели замуж?
Ответ деду обещали дать в восемь вечера. Мария плакала, мачеха пожалела ее, решила отказать жениху, но пока запрягала лошадь — передумала, поехала к гадалке, не сказавши падчерице. В это время зашла сноха Ивана Петровича, по деревенской простодушной хитрости не объяснив цели визита:

— Манька, парни на беседе волнуются, какой ответ жениху?

Мария отвечала, что поехали отказывать. Сноха не сказала, что от Ивана, что, мол, подождите. Решила — много чести будет. Успокоилась, что откажут, и ушла.
А мачеха отправилась от гадалки к жениху и помолвила их; по дороге узнала от соседок про гостью, приступила с расспросами, прежде чем объявить о решении.

— Машутка, Иван Петровича сноха являлась, спрашивала, небось, что мы Павлу ответили, а Машутка?

Бабушка молчала.

— Так ведь, ирод, сама-то ничего не говорит, проклятая! (В третьем лице о падчерице, это не ругань — растерянность). Павел за приданым не гонится. Что скажешь-то? Нравится он тебе?

…

— А Иван Петрович из богатой семьи, такой никогда не посватает — неровня.