Память. Пронзительные откровения о том, как мы запоминаем и почему забываем

Каким бы ни было объяснение, исследования указывают на то, что в наших воспоминаниях о самих себе часто превалирует эффект эгоцентричности. В повседневной жизни подобные эгоцентричные тенденции могут не играть важной роли в ситуациях, когда никого не волнует четкое распределение обязанностей. Однако если оно все-таки имеет значение, возникает почва для серьезных противоречий. Люди не сознают, что разница во мнениях возникает на основе честной оценки информации, которая в разной степени им доступна. Если бы они это понимали, они реже чувствовали бы себя недооцененными и, следовательно, испытывали бы гораздо меньше недовольства.

«Я был на высоте»

Наша память не только страдает манией величия, которая включается, когда мы вспоминаем о собственном вкладе в общее дело: она также заставляет нас видеть себя в самом положительном свете. Людям кажется, будто они выполняли более ответственную работу, чем было на самом деле, получали за нее более высокую плату, покупали меньше алкогольных напитков, жертвовали больше денег на благотворительность, больше летали на самолете и вырастили незаурядно умных детей.[96]

В ходе одного эксперимента исследователи побеседовали более чем с девятью сотнями жителей одного и того же района.[97] Участники отвечали на вопросы о себе и своем прошлом, а их ответы сверялись с рядом объективных источников. Почти по каждой теме были выявлены значительные расхождения между ответами, которые давали участники, и той информацией, которая была взята из данных соответствующих служб. В таблице 1 приведены некоторые примеры.

Одно из лучших исследований, в котором оценивалась точность различных воспоминаний респондентов в сравнении с официальными данными, – это Денверское исследование валидности (см. таблицу 2).

Таблица 1. Недостоверность данных, предоставленных опрошенными (Parry, Crossley, 1950)

В ходе Денверского исследования 1949 года была опрошена почти 1000 участников – как мужчин, так и женщин – разных возрастов и с разным жизненным опытом. Исследование охватывало как взгляды, так и особенности поведения, имеющие отношение к важным для местных жителей темам. Ни респонденты, ни те, кто их опрашивал, не знали, что точность ответов будет проверяться. Таким образом, наибольший интерес представляет характер искажений в этих ответах.

Приведем некоторые из полученных результатов. На ряд вопросов участники, как правило, давали относительно достоверные ответы – есть ли у них дома телефон, есть ли у них автомобиль, сколько им лет. Все это – вопросы, относящиеся скорее к настоящему, а не к прошлому, и участникам не приходилось сильно напрягать память, чтобы ответить на них.

Воспоминания участников о том, ходили ли они на конкретные выборы или жертвовали ли они деньги на ту или иную благотворительную кампанию, оказались не такими точными. Люди были склонны преувеличивать свои заслуги, искажая ответы в сторону большей добропорядочности. Участники нередко утверждали, будто ходили на выборы (хотя это было не так), и «вспоминали», как сделали пожертвование во время акции районного благотворительного фонда.

Можно еще кое-что добавить о том, какие нам свойственно делать ошибки. Люди, которые обычно ходят на выборы, чаще говорят, что голосовали в конкретном году. Кроме того, если большая доля людей обычно выполняет тот или иной гражданский долг, скажем, голосует на выборах или жертвует деньги на благотворительность, отдельные граждане более склонны преувеличивать собственные заслуги, чем в случаях, когда это престижное поведение свойственно лишь небольшому проценту населения.

Итак, результаты этого исследования ясно продемонстрировали, что, если вопрос позволяет человеку неверно интерпретировать или реконструировать собственные воспоминания, чтобы показать себя в более благоприятном свете, именно так он и сделает. Люди склонны переписывать историю так, чтобы она больше соответствовала их представлениям о том, как они должны были поступить.

Приведем еще один пример. Чтобы получить контрольные данные, в 1964 году исследователи лично опросили 1800 мужчин в возрасте от пятидесяти лет и старше, проживавших в небольших городах штата Айова.

Десять лет спустя все участники, которых удалось отыскать (около тысячи трехсот человек), были опрошены снова. В 1974 году им задали ряд вопросов, отвечая на которые они должны были вспомнить, в какой жизненной ситуации они находились и каких взглядов придерживались в 1964 году.

Таблица 2. Денверское исследование валидности (Calahan, 1968–1969), данные в %