Память сердца

– Знаем. Писала некая Олзоева, наша местная. Поэтесса. Мы ей уже говорили, что сценарий не годится. Часть героев надо заменить – у нас есть более достойные кандидатуры… Так вот, товарищ Похосоев ознакомит вас с новыми кандидатурами, которые мы вам рекомендуем…

Господи, ну что тут скажешь! Прямо как снег не голову!.. Сценарий утвержден, фильм запущен в производство! Деньки съемочного периода защелкали – тик-так!.. Куда деваться, что делать?! Звоним Ягудину, так, мол, и так…

– Ты что?! – негодующе недоумевает директор студии. – Делай все, как обком велит! Если они не примут картину, все прахом пойдет, все в корзину! Мнение обкома неоспоримо и для заказчика, и для Госкино!..

Сколько же лет пришлось мне работать в этих тисках «Партия сказала – “НАДО!..”» Сколько бессмысленных споров, упирающихся в номенклатурный догматизм и высокомерие, сколько бессонных ночей, сколько убитых нервов, сколько попорченной крови!.. А сколько выношенных, дорогих сердцу эпизодов по велению сверху отправлено в корзину – не счесть! Кстати поясню: при монтаже все срезки пленки, ненужные дубли скидываются в специальную корзину – металлический каркас, обтянутый тканью, вот что значит у киношников «пошло в корзину».

Итак, первая рекомендуемая обкомом героиня – главный инженер авиазавода Дорида Семеновна Сыренова. Уазик корпункта приказом по студии выделен в наше распоряжение, и оператор Михаил Петрович, сев за руль, сам повез нас на завод, где когда-то снимал сюжет для киножурнала «Новости дня».

Познакомились с героиней. К нашему удовлетворению она оказалась обаятельной, свободно говорящей по-русски моложавой буряткой. Разговор вела легко, без излишнего кокетства и как-то очень доброжелательно, живо. Провела нас в главный цех сборки самолета Ан-25, где я и решил снимать начальный эпизод. Для меня как режиссера это были первые съемки. Честно признаться, я даже растерялся: цех-ангар – огромнейший; какая-то особая тишина и стерильность. Люди, работающие там, священнодействуют сразу над несколькими самолетами!..

Я не знал, с чего начинать съемку. А оператор ждет!.. Надо сказать, что от первых снятых кадров зависят дальнейшие взаимоотношения в киногруппе и общий интерес к работе.

Я топтался, осматривал самолет… И думал, с чего начинать и как не проколоться перед оператором. Он-то, хоть и не имел профессионального образования, но давно работал на корпункте и, несомненно, имел опыт. Не дождавшись моих предложений, Михаил Петрович с явным нетерпением спросил:

– Мы будем снимать, Рустам Бекарович?

– Да-да, Михаил Петрович, снимайте, снимайте! Я вот тут нашел кое-что, соображаю… Вы внутри определились?

– Да! Там пульт управления. Выигрышный.

– Со светом?

– Можно и без света. Тут красивые солнечные лучи по косой освещают весь пульт…

– Сейчас поднимемся.

Поднялись. Красиво с косыми лучами. Но это статика…

– Михаил Петрович, вот попробуйте снять со светом весь пульт. Не статично, а как бы разглядывая, медленно, будто ищете определенный рычажок: …Вот он! Нет, не тот, но где-то здесь. Вот дошел до края – нет, опять не здесь… Но где же он? И пошел обратно, также медленно… План метра на четыре. Нет, на пять! Там же ракорд тридцать-сорок кадров.

– Ясненько, Рустам Бекарыч, будет сделано! Всё…

Снято! Его правая рука от кнопки включения камеры лихо откинулась вверх, как бывает у залихватского гармониста, который, пробежав последний аккорд, отбрасывает руку. Я поздравил оператора с первым снятым кадром. Так поздравляли операторов Медведкин, Кармен, Кристи, Катанян – почти все режиссеры, с которыми мне довелось работать, – видимо, старая киношная традиция. Традицию продолжил и я.

И пошло!.. Освободился от первоначальной зажатости, уже видел нужные интересные планы. Снимали монтажно, строя сюжет.

Ну вот, взялся за гуж, не говори, что не дюж! Сняли героиню на работе, теперь что же? Снимаем ее дома. Все задумки, монтажные фразы, все эпизоды рождаются спонтанно, на ходу, по наитию, – сценария-то нет. С первой же картины я не только «сам себе режиссер, но и сам себе сценарист». Дорида Семеновна внимательно слушает мои соображения, охотно подхватывает, стараясь помочь общему делу:

– Рустам Бекарович, я вас поняла. Будем беседовать за накрытым столом, я угощу вас и Ларису Павловну настоящими бурятскими позами. Кстати, у вас будет возможность оценить, я действительно хорошо умею их готовить. Горячие, сочные. Бульон так и брызжет из них…

– Хорошо, Дорида Семеновна. И неплохо бы надеть вам что-нибудь национальное – платье, халат. Не фольклорное, но желательно красивое. Фильм-то у нас цветной. Теперь квартира, интерьер. Она у вас однокомнатная?

– Да. Мы на очереди, ждем…