Память сердца

Василий Церенович так увлекался, что уходил довольно далеко от оставленного на тротуаре портфеля. И, вдруг опомнившись, бросался бегом назад – совсем как школьник. Он и был молод – наш искусствовед – не более сорока. Густые черные волосы, живая добрая улыбка, быстрые порывистые жесты. Хитроумный проницательный взор. Как человек образованный, умный, тонкий, он был начисто свободен от наносной шелухи условностей, какой-либо скованности. Абсолютно самодостаточный, «человек – сам в себе». Уверенно чувствующий себя в любой ситуации и в то же время – увлекающийся, порывистый. Он из тех людей, о которых говорят – «на всякого мудреца довольно простоты».

Да, перейдя рубеж необходимости согласования кандидатур героев фильма с Бурятским обкомом КПСС, мы даже вроде бы смирились. Много ездили по Бурятии, много сняли: сюжет о балерине, народной артистке СССР, новеллу о молодом многообещающем инженере-физике. Страна, «куда никогда не дойдет цивилизация», как категорично заявлял забытый всеми европейский ученый, имела блистательную балерину, успешно развивала современную науку, участвуя на равных в международных симпозиумах. Лариса Сахьянова – выдающееся явление не только национальной бурятской культуры, но и в целом – советской. Народная артистка СССР, она танцевала все ведущие партии в прекрасном современном Театре оперы и балета Улан-Удэ. Имея представление об уровне танцевальной школы на примере великой Плисецкой и опыт съемок с Катаняном, мы приложили все усилия, чтобы показать достижения балета в далекой Бурятии.

Уже после завершения фильма, через год, а может, и более, Найдаков, будучи в Москве, заезжал ко мне домой. Рассматривая мою библиотеку (книг уже тогда у меня было довольно много и размещались они на большом открытом стеллаже, который я сам и смастерил), гость извлек томик Омара Хайяма:

– Как же я хотел иметь Хайяма! Ты не представляешь! Все-таки в Москве, видимо, проще достать. Вон и Хэмингуэй, четырехтомник новый, уже есть у тебя!.. Какая библиотека у тебя, в двух комнатах не умещается!.. Хайямчик, – он нежно погладил обложку рукой, – обожаю! Я украду его у вас!

Посмеялись.

– Не боишься, что уведу?..

Я с удивлением посмотрел на него.

Сели за стол, который, расстаравшись, накрыла Лара (времена-то были весьма и весьма непростые, достать что-либо вкусненькое для гостя было почти невозможно). Приятных воспоминаний хватило надолго, засиделись допоздна…

Спустя какое-то время обратился я зачем-то к книжному стеллажу. Глядь, – а Хайяма-то нет! Искал, искал – нет, и всё!..

Василий Церенович, плут, признайся, неужели и впрямь ты увел моего Хайяма?!

Я тогда не принял всерьез его реплику. А после отъезда, оказалось, украл-таки, сукин сын!.. Ну да ладно, человек он хороший. Пусть будет ему на пользу. Я сам виноват. Он предупредил, – и мне надо было решить, что делать. Подарить!..

У щучьего озера

После съемок возвращаемся из Баргузина. Интересная деталь: пока ехали туда по долинам Бурятии, было лето. Приблизились к хребту – запахло осенью, прохладой. Поднялись еще выше, перевалили через горный хребет, – холодная зима. Мы стали буквально мерзнуть! Поехали быстрее, спустились до «весны»…

«Летом» сняли, что надо. И возвращались в том же порядке: осень, зима, весна. Уже был вечер, и в темноте что-то белело, непонятно что… Но весь луг впереди – белый. Думали, снег. А зима-то прошла! Мы уже ее не чувствуем – тепло, снег бы давно растаял. Остановили машину, все вылезли размять ноги. Подошли ближе…

Боже! Это ромашки! И их так много, как сплошным ковром выстлано. И все как одна крупные. Крупнее садовых. И аромат – удивительный!.. Кстати, не могу не сказать, хотя бы чуть-чуть, о других сибирских цветах.

Багульник! Вы знаете, что это такое? Нет, это не те сухие ветки, что продаются в Москве перед 8 Марта и удивляют горожанок быстро распускающимися цветками. Багульник – это сиренево-розовые сопки! Это ароматное чарующее марево, тянущееся на десятки километров.

Или лиловые ирисы, красующиеся под жарким солнцем на полянках в тайге, крупные, высокие. А рядом в лощине – лед!.. Или жарки! Это уж вообще не передать словами! Рыжее жаркое пламя в соцветиях! Ах, как долго мне снилась Сибирь после отъезда в Москву!..

Словом, впечатлений много. Да, чуть не забыл досказать. Когда приехали на ромашковый луг, уже стемнело. Сколько оставалось до населенного пункта, никто из нас не знал, ехали без консультанта. Положились на водителя, Василия Ивановича. Поскольку мы все были голодные, то отказались от предложения оператора Михаила Петровича ехать в лисий питомник – лис черно-бурых смотреть. Решили ехать к свояку водителя, живущему на берегу Щучьего озера, и там перекусить.

– Ну и зря! – смачно уговаривал Михаил Петрович. – Я там был, ел котлеты из лисички!.. А что, вкусно! – горячо заверил он, заметив, как Лара передернулась. – Правда, когда домой приехал, предложил остатки трапезы жене, – она не стала есть. Предложил собаке – и она, сучка, не стала есть. Сам все съел. Вкусно было!..