Память сердца

Но те, кто мало-мальски знал Южина в театре и частной жизни, подтвердят, что это обстоятельство имело в его глазах минимальное значение. Я была молодой женщиной, актрисой его театра. И это определяло его отношение. Думаю, что он вообще относился ко мне тепло, чувствуя мое уважение и искреннее признание его таланта и человеческих качеств. Отсвет его добрых отношений с Анатолием Васильевичем в какой-то мере падал и на меня. Однако я неоднократно наблюдала такое же проявление внимания и галантности и к другим нашим актрисам, пожилым и молодым.

Южин был большой эстет и ценитель женской красоты; над этим иногда беззлобно подтрунивали его товарищи по сцене.

Ему особенно нравились высокие, величественные женщины. Как-то, стоя за кулисами, Южин спросил, кого я нахожу самой красивой из наших актрис. Я назвала.

— Да, — заметил Александр Иванович, — она очень хороша. Но вот у Александры Александровны царственные плечи. А вы все из подражания нелепой парижской моде боитесь полноты и лишаете себя настоящего женского обаяния. Ну кто из вас сможет выглядеть Василисой Мелентьевой? Ведь царь говорит Анне, своей жене: «Ты с тела спала, я не люблю худых». А у нас молодые актрисы все — Анны и ни одной Василисы!

— А вы, по-видимому, разделяете вкус царя Ивана?

— Что ж, он был настоящий мужчина!

У одной нашей актрисы, высокой, полной блондинки, Южин спросил в присутствии большого общества:

— Как вы провели свой отпуск?

— Благодарю, Александр Иванович, отлично: я потеряла двенадцать фунтов.

— Потерять двенадцать фунтов такого добра?! Это непростительная рассеянность!

Осенью 1924 года внимание общественности, деятелей театров и особенно Южина было сосредоточено на столетнем юбилее Малого театра. Это было выдающимся событием в культурной жизни не только Москвы, но и всего Советского Союза.

За последние десятилетия было столько знаменательных дат, юбилеев и чествований, что для многих это уже утеряло блеск новизны. Но тогда, в 1924 году, празднование столетия Малого театра было явлением исключительным, сделавшимся на некоторое время центром внимания общественности.

В 1923 году был двадцатипятилетний юбилей Художественного театра, но по значительности он не мог сравниться с юбилеем Малого: «25» и «100»! Цифры говорили сами за себя.

В юбилее Малого — вековая жизнь театра, пронесшего через все годы те благородные традиции, которым, по выражению Луначарского, «воздают хвалу взволнованными голосами Белинские и Добролюбовы».

Грандиозность этого события заставила задуматься всех членов коллектива Малого театра, достойным ли продолжателем славных традиций является наш театр 1924-го года. Выступить перед общественностью страны, приславшей на юбилей свои делегации, чтобы продемонстрировать уважение к прошлому и веру в будущее театра, — это налагало ответственность на весь наш коллектив.

У Южина было много волнений в связи с юбилеем: программа праздников, порядок чествований, пресса, приглашения.

Торжественное заседание было назначено на двенадцать часов дня. На украшенной бесчисленными цветами сцене собралась вся труппа, женщины в нарядных белых платьях.

Думаю, что все члены коллектива Малого театра испытывали радостное волнение, чувство гордости вместе с сознанием ответственности, возложенной на каждого из нас.

Мы все получили значки «Столетие Малого театра» с изображением здания театра под цифрой «100» и нашими фамилиями на обратной стороне.

Почти в каждой актерской уборной были в этот день цветы, конфеты, шампанское. Все от мала до велика чувствовали себя именинниками.

Кроме вдохновенного, взволнованного выступления Луначарского я запомнила очень сердечное приветствие академика Сакулина, Художественного театра и лично Немировича-Данченко, Юрьева во главе делегации Александринского театра.

В репетиционном зале, в актерском фойе, в дирекции — всюду были гости; пришли все те, кого бы сейчас мы назвали «зрительский актив» Малого театра: литераторы, художники, музыканты.

Запомнилась мне такая трогательная подробность: пожилая женщина, не захотевшая назвать свою фамилию, отвечавшая на наши вопросы: «Я — друг Малого театра», принесла на этот праздник своеобразный подарок: она испекла большие красивые пряники с надписью глазурью «100. Малый театр», по числу актеров труппы, и каждому из нас подарила такой пряник. Быть может, кто-нибудь из артистов сохранил эту курьезную реликвию; теперь она могла бы занять почетное место в Бахрушинском музее.