Память сердца

Ночью было ещё чудней. На землю опускался непроницаемый мрак, и тогда казалось, что вагон никуда не едет; а это какое-то чудище схватило его своими мощными лапами – и ну толкать да потряхивать! Лишь изредка из чёрной мути за окном вдруг выскакивал призрачный фонарь и тут же уносился прочь, оставляя на чёрном стекле огненный след. Тогда Костя понимал, что поезд по-прежнему несётся вперёд, не сбавляя скорости, не меняя курса, стремительно пронзая ночные безлюдные пространства. Душу наполнял жуткий восторг, сам себе он казался героем, несущимся навстречу опасностям и невероятным приключениям. И он торопил минуты, мысленно ускоряя ход времени; вот сейчас железная махина оторвётся от земли и полетит по воздуху, набирая скорость и делаясь невесомой. Костя переставал ощущать своё тело, мысли обретали свободу и лёгкость, и вот он уже летит среди звёзд в кромешной тьме, внизу медленно плывёт уснувшая земля, а вокруг на миллионы миль ледяная пустота, лишь вдали вспыхивает и разливается нежное сияние – там ждёт его отец, там сказочный город первопроходцев и золотоискателей! Так сон мешался с явью, мечты переплетались с реальностью, а действительность утрачивала свою тяжесть, уступая место волшебным грёзам.

Но всё когда-нибудь заканчивается, закончилось и это необыкновенное путешествие. Десятого мая тысяча девятьсот тридцать седьмого года, ранним утром, поезд прибыл во Владивосток. Костя ловко спрыгнул с высокой чугунной ступеньки вагона на каменный перрон. В руках его был небольшой фанерный чемоданчик, с которым он каждое лето ездил в пионерский лагерь. Несколько секунд он рассматривал увешанных тюками пассажиров, торопливо идущих к подземному переходу. Навстречу им двигались точно такие же увешанные узлами люди, спешащие на поезд. Кругом царила суматоха, а до Костика никому не было дела, никто даже не глянул на него. Ему стало немного обидно, он шмыгнул носом и переложил чемоданчик в другую руку. В эту секунду кто-то тронул его за плечо. Костя повернул голову. Перед ним стоял военный – в чёрной фуражке с золотой кокардой; синий китель со стальными пуговицами, строгое лицо. Военный пристально смотрел на него, будто хотел выведать тайну. Но никакой тайны не было.

– Ты Костя Кильдишев? – спросил военный, делая ударение на первом слове.

Мальчик неуверенно кивнул, облизывая пересохшие губы.

– Очень хорошо, – улыбнулся военный. – Твой отец попросил встретить тебя. Ты как, нормально доехал? Ничего в поезде не забыл?

Костя обиженно хмыкнул.

– Не забыл. А вас как зовут?

– Николаем Ивановичем. Мы с твоим отцом воевали вместе, ещё в Гражданскую. Да ты не робей. Я тебя в обиду не дам.

– Я и не робею, – молвил Костя уже смелее. – А когда мы поедем на пароход?

– Да прямо сейчас. А чего тянуть? Время теперь, брат, такое, что некогда ворон считать. – Он кинул окрест два взгляда и снова посмотрел на Костю. – Ну что, пошли?

– Ага!

– Смотри не отставай. Ты уже большой, я тебя не буду за руку брать. Да тут недалеко. – И, повернувшись, военный быстро пошёл вдоль перрона к темному зеву подземного перехода.

Они спустились по каменным ступенькам в гулкий каменный тоннель, где было зябко и темно. Потом поднялись по длинной широкой лестнице и вдруг оказались на большой привокзальной площади. Всё здесь было незнакомо и странно. Здание вокзала напоминало старинную китайскую пагоду, земля под ногами имела странный бурый цвет и неприятно скрипела при каждом шаге, в воздухе чувствовался резкий неприятный привкус. Позже Костя узнал – так пахло море, до которого было всего несколько сот метров. Николай Иванович кинул на Костю внимательный взгляд и с задором произнёс:

– С комфортом поедем! – И помахал кому-то на площади.

Через несколько секунд к ним лихо подкатил легковой автомобиль чёрного цвета. Николай Иванович шагнул к нему, распахнул заднюю дверцу.

– Устраивайся. Как министр поедешь!

Костя сдержанно улыбнулся. Этот папин товарищ нравился ему всё больше. Тут, видать, все такие – весёлые, уверенные в себе люди, живущие на краю света. Как же это хорошо, что он не остался дома и не побоялся приехать сюда!

С такими хорошими мыслями Костя залез в салон, сел на мягкое кожаное сиденье, а чемоданчик положил к себе на колени. Николай Иванович устроился рядом. Поглядел в окно и кивнул водителю.

– Ну всё, мы готовы. Езжай прямо в порт. Посадим мальца на пароход. Знаешь, где «Кулу» стоит?

– Как не знать. Уж третьи сутки грузится, – со вздохом ответил водитель, не поворачивая головы. – Знатный пароход.

– Третьи сутки, говоришь, – задумчиво повторил Николай Иванович. – Вот и славно! Мы его к радистам поселим. Есть у меня там один знакомый. Не откажет. – Он вдруг повернулся, посмотрел в упор на Костю. – Ты только сильно там не разгуливай. На палубу без надобности не выходи. Это корабль военный, на нём строгая дисциплина, сам должен понимать. Слушайся старших, а если чего не понял – сразу спрашивай. И, главное, в трюмы не спускайся.

– Кто ж его туда пустит? – подал голос водитель. – Там охрана с винтовками, сильно не погуляешь.

Николай Иванович строго посмотрел на водителя.