Память сердца

— Господи, никогда не думал, что со мной может случиться такое! — Бретт прижался к Дженни горячими ласковыми губами, и опять она ощутила, что уже не лежит с ним вместе, а куда-то плывет, парит высоко в небе, с наслаждением вдыхая прохладный воздух.

Что-то изменилось, Бретт уловил это сразу. Раньше они просто взрывались в приступах наслаждения, играли, как два подростка, случайно оказавшихся на пустынном пляже. Сейчас все было по-другому. Их любовь переросла в необходимость постоянно ощущать рядом друг друга. Ни Бретт, ни Дженни уже не могли и представить себе, как проживут следующий день порознь. Дженни стала неотъемлемой частью Бретта, растворилась в его крови, разжигая в нем вечный огонь желания и лишая его какой-либо возможности контролировать свои мысли и чувства.

Скомканная одежда полетела в сторону, и Дженни задохнулась от жара, исходящего от их слившихся воедино тел. Его голод был столь очевиден, что через мгновение Дженни в полной мере ощутила такой же приступ всепоглощающей первобытной жадности. Бретт погрузился в ее страждущую плоть, и счастье обладания друг другом накрыло их своим сумасшедшим покрывалом. Дженни не сразу поняла, что это она, а не кто-то другой, стоящий рядом, кричит его имя. Бретт видел, как с каждым его движением ее глаза становились еще темнее и загадочнее. Мысли Бретта начинали путаться, и только та, что теперь они всегда должны быть вместе, продолжала обжигать его разум.

Но и она скоро исчезла.

Разве возможно, чтобы мужчина и женщина могли о чем-нибудь думать, когда их захлестывает волна беспредельного счастья?

Бретт еще не успел перевести дыхания, когда понял, что снова хочет быть с Дженни, оказаться внутри родного тела. Она посмотрела на него с некоторым удивлением. Бретт собрался пошутить по этому поводу, но не смог.

— Черт меня побери, Дженни, если я когда-нибудь испытывал такое, если даже подозревал, что такое возможно. Я очень надеюсь, что смог дать тебе кое-что.

Дженни молча прижалась к Бретту, и через секунду огонь, пробежавший по жилам, снова подбросил ее куда-то ввысь.

Обычно субботнее утро Дженни проводила, валяясь в постели. В эту субботу ей, как назло, нужно было немного поработать с клиентом. Но как Дженни не хотелось покидать теплого кольца рук Бретта! Неожиданно до нее дошло, что в первый раз за всю неделю она смогла выспаться. Факт оставался фактом — она проснулась бодрой и энергичной. Она была и есть Дженни Франклин, он — Бреттом Мак-Кормиком, они жили в двадцатом веке, и если вдруг они действительно получили второй шанс, то остается только быть благодарными. Кому? Дженни не знала и не хотела знать. Просто ее сердце всегда хранило память о том счастливом, безвозвратно ушедшем времени. Тогда что же в этом страшного?

Она еще плотнее прижалась к спящему Бретту и случайно взглянула на часы. В панике она бросилась к телефону и с виноватым видом набрала номер.

— Прости, ради Бога, Джой. Самое позднее через час я буду у тебя.

Проснувшийся Бретт с интересом наблюдал за судорожно одевающейся Дженни.

— Что-нибудь ужасное?

— Ужасней не придумаешь: работа в субботу.

Она не стала распространяться о том, что незнакомый Бретту Джой ждал ее к восьми утра.

Через двадцать минут, прижимая к себе кейс, Дженни скатилась вниз по лестнице. Бретт, едва поспевавший следом, внимательно следил, чтобы руки и ноги Дженни по возможности не пострадали. День выдался теплым и солнечным, даже бриз с океана не шевелил листвы деревьев. Запах цветущих магнолий приятно щекотал ноздри, и Дженни не смогла не остановиться хотя бы на секунду и не вдохнуть их чуть пьянящий аромат и порадоваться продолжающейся вокруг жизни.

Через несколько мгновений она уже стояла около своей машины и внимательно ее разглядывала, словно не веря своим глазам и ощущая откуда-то подкатившее противное чувство страха. Дженни обошла вокруг «монте-карло», считая спущенные колеса. Одно. Два, Три. Четыре. Все.

Стоявший сзади Бретт присел на корточки и зло выругался.

— Только они не проколоты, Дженни. Посмотри: они разрублены.

— Что?!

— Разрублены. Кто-то методично долбил по твоим колесам топором или чем-то в этом роде.

Дженни посмотрела на соседние автомобили: нет, все в порядке. Колеса соседей не пострадали.

— За что же меня? Почему среди всех машин выбрали именно мою рухлядь?

Та, которую теперь звали Моди, стояла на балконе с биноклем в руках и улыбалась. Приступы головной боли, мучившие ее всю ночь, ослабли и наконец совсем прекратились. Она глядела на женщину, ходившую вокруг своего автомобиля.

— Получи свое, маленькая дрянь! За каждую минуту, проведенную с ним, ты будешь платить! Потом ты, грязная шлюха, получишь последнее предупреждение. Ну а если и тогда не оставишь Мак-Кормика в покое, пеняй на себя!

Удовлетворение, полученное за последние пять минут, быстро улетучилось. В бинокль было хорошо видно, как Бретт достает из кармана ключи от своей новой машины. Мерзавка поцеловала его, дьявол ее раздери, потом чмокнула еще раз и уселась в «корвет». Бретт уже сидел за рулем, и машина, мягко урча, выползла со стоянки.