Память сердца

— Уже идем, приятель. Оставайся на месте.

Джон помахал рукой. Потом обернутой полотенцем ладонью очистил раму от остатков стекла. Не прошло и нескольких секунд, как старушку и ее отважного спасителя вынесли на площадку пожарной лестницы отеля. Надо было дождаться, когда к ним поднимется лестница пожарной машины. Вскоре Джон сидел на краю тротуара, завернувшись почти с головой в одеяло и держа в ладонях чашку дымящегося кофе.

Члены экипажей двух машин проверили списки сотрудников гостиницы и гостей, находившихся на первом этаже. Два длинных шланга были направлены на каждый этаж. В отдалении волнами затихали звуки сирены "скорой помощи", на которой увозили в больницу миссис Биллингс. Ее сын Том, человек примерно такого же возраста, как Джон, поехал с ней.

Но прежде он горячо поблагодарил Стэнли за спасение матери. Со слезами на глазах он повторял:

— Если я могу хоть чем-то быть полезным вам, мистер Стэнли, только скажите.

А могли бы вы перевести стрелки часов на двадцать лет назад? — внутренне усмехнулся Джон. В ту незабываемую ночь после окончания школы. Ночь, когда трагически погиб Пат — его названный любимый отец.

Чего бы это ни стоило, теперь он спас бы Патрика даже ценой собственной жизни, не задумываясь.

Он отпил полчашки целебного кофе. Напиток был обжигающе горячий. Чашка быстро опустела, но Джон так и не согрелся.

Утром, когда взошло солнце, Бетси уже проработала за столом целый час, лениво попивая кофе. Она ненавидела канцелярщину, но еще больше, чем деловые бумаги, она не переносила саму систему передачи детей на воспитание, которая требовала столько бюрократической волокиты.

У нее пока было двое приемных детей, и она собиралась взять еще двоих. Начиная с перегруженных работников службы в городе Юджин и кончая столь же занятыми руководителями процедуры усыновления сирот в Портленде, все полагались на Бетси.

Главным препятствием являлось жилье. Согласно закону в одной комнате можно было разместить только двоих детей. Но сейчас все спальни в доме Бетси были заняты. Ей пришлось переделать чердак под жилые комнаты, но затея требовала больших денег, а их-то у Бетси не оказалось.

Оставалась одна надежда: наследство Майка, тем более что она — его единственная наследница, но в самый критический момент на имущество дяди суд наложил арест. Могут пройти месяцы, прежде чем завещание войдет в законную силу и Бетси получит столь необходимые ей деньги.

— А кто сказал, что все пойдет легко, Бетси Шепард-Вудбери, — философствовала она, направляясь босиком через длинный узкий зал в теплую обжитую кухню.

Едва она вылила в чашку остатки кофе, как заскрипела раздвижная дверь, и в кухню неожиданно ввалился круглый как шар человек с красными щеками и живыми бледно-голубыми глазами.

— Желаю тебе самого доброго утра, Бетси, милочка. Хотя, если позволишь заметить, ты выглядишь так, что тебе не помешало бы еще понежиться в постели.

— Спасибо, Шон, — ответила она, отбрасывая со лба непокорную, спутавшуюся челку. — Сегодня это мне и вправду не помешало бы.

Бетси была еще в домашнем длинном халате, но она не стеснялась старины Шона.

— Я выпила весь кофе. Придется тебе сварить самому.

— Представить только! Страшное дело!

Посмеиваясь, старик открыл шкаф и достал банку с кофе.

Шон О'Кейси, друг детства братьев Шепард и с шестнадцати лет сотрудник компании "Сады Шепарда", варил себе кофе в этой кухне еще до того, как родилась Бетси.

— По-моему, нам с тобой неплохо бы выпить понемногу, — сказал он, наблюдая, как темная кипящая жидкость просачивается через фильтр в прозрачный кофейник. — Вполне достаточно для одной чашки, — заметил он.

Шон никогда не мог дождаться, пока будет готова вся порция, и наливал себе первым. Свист и шипение кипящего кофе, брызги которого попадали на горячую пластинку, были так же привычны Бетси, как тиканье часов на каминной доске.

— Я не буду, — отказалась она, наблюдая, с какой ловкостью Шон поставил на место кофейник. — После вчерашних подношений Бриджет я не смогу вынести даже запаха ирландского виски.

— Не кощунствуй, девочка! — пригрозил старик, скорбно покачан осененной белым пушком головой. — Твои праведные отец и дядюшка могут тебя услышать.

Бетси улыбнулась, чего он и добивался. Однако за этой улыбкой скрывалась печаль.

— Я заметила, как ты старался помянуть дядю Майка.

— Это верно, помянул крепко и с удовольствием. И нечего смотреть на меня с осуждением. Он продлил мне жизнь, не забывай.

— Не сердись на меня, Шон. Наверное, я встала сегодня с левой ноги; почти всю ночь не могла уснуть. Поэтому и настроение дурное.

В голубых глазах старика вспыхнуло любопытство. Он подошел к столу и сел на свое обычное место слева от хозяйки.

— Твое дурное настроение конечно же, совершенно не связано с возвращением некоего Джона Стэнли, — лукаво спросил Шон.

Заглянув в проницательные глаза доброго Шона, Бетси грустно заметила:

— От тебя ничего не скрыть, даже если очень захочешь.