Память стали

Песок и почва очень быстро оседали, а пыль снёс в сторону лёгкий ветерок, потому я сразу же засёк «Тринашку» в обзорный командирский триплекс. Мэри уже взяла себя в руки и, выжимая из своей машины всю доступную скорость, летела по широкой дуге, заходя мне в борт. Вернее, она так думала — борта над землей уже не было, зато отброшенная глина образовала небольшой бруствер. Наружу торчали только пушка и непробиваемая полусфера башни.

Лёгкое нажатие на педаль — и мощный электродвигатель привода вращения провернул бронированный купол вместе со мной, словно ничего не весящую пушинку. Вот что сделали создатели «Шестерки-У» для противодействия царским «затыкателям дыр»: увеличили скорость вращения! Танк слишком самоуверенной охотницы влип в мой прицел. Спуск!

Для танков дистанция меньше полукилометра считается «пистолетной». Прямая наводка, никакого упреждения. Ещё и пушка у меня была практически параллельна земле — противники выбрали гладкую и ровную площадку, чтобы «Локхот» мог реализовать свои преимущества и не цеплять огромными бортовыми экранами неровности. Потому я попал, причём именно куда целился — в верхнюю часть гусеничного полотна. То есть в защиту перед ним, конечно.

Осколки взлетели фонтаном, в экране появилась дыра… небольшая. И всё. Взрывчатка сдетонировала слишком далеко от уязвимых механизмов. Попасть туда же у меня не получилось: охотница резко заложила вираж, выворачивая сильнее на меня и подставляя борт под более острым углом. А после второго попадания в тот же борт — мгновенно сменила галс! Опыта ей было не занимать: у меня уже минус три из шести, а у неё ещё выстрелов пятнадцать, и передние катки защищает что-то вроде бронебампера.

Самое страшное для меня было подпустить чужой танк вплотную — к счастью, после утреннего брифинга у перекупа я был в курсе некоторых тонкостей. На самом деле в «непробиваемой» башне ТТП-6 есть уязвимые места типа тех же визоров триплекса. Да и в башне любого другого танка всё устроено точно так же. И в упор эти небольшие зоны можно легко выцелить и прошить из такой пушки, как у Мэри, словно ударить мизерикордом в забрало рыцаря. А ещё есть моторные жалюзи капота, тоже бронированные, но не так сильно, как лобовые детали и башня. Выдержат ли они тринадцать тонн веса вражеской машины, которая теперь могла просто на них заехать — большой вопрос. Так что прости, Джулиан, я обещал, но жить очень хочется.

Наверняка, мне помогала попадать Сталь — одно дело мышкой кликать по монитору, водя электронное перекрестие прицела, и другое — работать педалями, испытывая все прелести вращения башни. Попадание! Резиновую «юбку» башни разорвало… и всё. Башня даже не покосилась! Второе попадание туда же сделало ещё меньше. Предупреждала меня Кэтрин о подобных проблемах кустарных снарядов — эти в механизме подачи не застревали, зато взрывались на манер новогодней хлопушки, даже не гранаты. Вот только нормальные мне по-прежнему негде было взять.

И я, и глава гильдии охотников всё поняли одновременно. Хозяин «скупки механизмов в любом состоянии» заранее так дрожал над состоянием своего будущего болида, что передал мне фугасы с чересчур уменьшенной навеской взрывчатки. Только-только сбить гуслю — но не более того! Даже поворотный механизм башни «Тринашки» я не смог повредить — а сложную композитную броню, обеспечивающую столь малый вес, мне и подавно было не пробить.

Да, у фугасов есть ещё и запреградное действие: это как по рыцарскому шлему со всей дури отоварить молотком. Но, видимо, в машине противницы был изнутри подклеен специальный противоосколочный и гасящий вибрации материал, продвинутый аналог шумоизоляции автомобилей моего мира…

Поняв, что я ничего не могу ей сделать, Мэри внаглую направила свою машину прямо на меня. И рассчитала всё верно: у меня уже не оставалось времени перебраться на пост мехвода. Всё-таки дуэльная площадка по танковым меркам была крохотной. Но я даже не стал пытаться, наоборот, откинулся на скелете кресла. Зачем суетиться? Ведь Сталь защищает экипаж.

«Тэтэпэха» с рёвом прыгнувшего на максимальные обороты движка дёрнулась в самый последний момент, подставляя маску пушки на башне под каток гусеницы «Локхота». Удар был страшный: кинетические энергии машин сложились. Алюминиевые «кости» танкового кресла, не такие уж тонкие полоски металла, вырвали друг из друга заводские клёпки, рассыпаясь на отдельные фрагменты, отчего меня швырнуло на внутреннюю поверхность башни.

Подаренный старенький шлемофон (целую пантомиму Джулиан разыграл, отрывая этот хлам у себя от сердца), может быть, и спас бы мне голову, но не всё остальное от переломов разной степени тяжести. Спасла сама Сталь: металл вспучился, принял меня как лучшая подушка безопасности в навороченном «мерседесе» моего мира. И так же мягко отлип, давая время уцепиться и не упасть вниз.