Память Вавилона

Она прижалась лицом к оконному стеклу, и ее уложенная голова отразилась на фоне сбегавших по нему капель. Какой сильный дождь… такие случались крайне редко в это засушливое время года. Краем уха Офелия услышала, как диктор в радиоприемнике читает сообщение об очередной выставке бытовой техники, проходящей в центре Вавилона. Невидящим взглядом она смотрела вдаль, поверх водоемов, чью гладкую поверхность дождь превратил в рябь. Девушка боролась с желанием открыть окно, выскочить из дома и посмотреть с террасы на входные ворота. Почему Торн опаздывает? Вряд ли передача книги занимает много времени. Неужели Генеалогисты обманули его?

В дверь властно постучали, и Офелия встрепенулась.

– Не будете ли вы столь любезны избавить меня от этого? – прямо с порога потребовал Торн.

Вокруг его колена обмотался шарф. Опершись о дверной косяк, Торн схватил шарф, словно кота за шиворот, и хотел отбросить, но шерстяные кисти застряли в стальном обхвате ноги.

Высвобождая старого друга, Офелия не смогла сдержать улыбки.

– А я-то думала, куда он подевался. Наверное, почувствовал вкус свободы.

Торн отдал мокрый зонт роботу, проводившему его к Офелии, и, захлопнув дверь перед безликим автоматом, повернул ключ в замке.

– Где сын Лазаруса? – спросил он, окинув суровым взором комнату.

– Уехал на весь день.

– Тем лучше. Нам никто не помешает.

Он проверил, нет ли кого-нибудь на мокром от дождя балконе. Позволив шарфу устроиться по собственному усмотрению, Офелия исподтишка разглядывала мрачный профиль Торна. Он причесался, побрился и даже привел в порядок аппарат, фиксировавший перелом. Правда, от него резко пахло медицинским спиртом, но он уже не выглядел затравленным зверем.

– Что вам сказали Генеалогисты? – с тревогой спросила Офелия. – Они разочарованы?

Торн задернул шторы, даже не обратив внимания, что комната мгновенно погрузилась в полумрак.

– Они довольны. Причем больше, чем я предполагал.

– Но?

– Никаких «но». Книга, которую я им принес, отвечает их ожиданиям. Они готовы доверить мне следующую миссию.

– Какую?

– Пока не знаю.

Каждая фраза Торна звучала чеканно и сухо. Само его присутствие создавало гнетущую атмосферу. Но теперь, когда он пришел, Офелия почувствовала себя значительно лучше.

– А вы? – спросила она. – Вы разочарованы?

Торн молча смотрел на нее; его застывшее суровое лицо приводило Офелию в отчаяние. Она застегнула пеньюар, наброшенный поверх пижамы, подаренной ей Амбруазом. «Этот треклятый робот с его феном превратил мои кудряшки в куст терновника», – с досадой подумала девушка. Внезапно ей захотелось выглядеть красивой, и она с удивлением констатировала, что подобное желание возникло у нее впервые.

– Нет, я не разочарован, – ответил Торн. – Я и не рассчитывал свергнуть Бога с первой попытки.

Он произнес слово «Бог», опасливо поглядывая на ключ в двери. Но так как ни один робот не стал ломиться в комнату, Торн налил в стакан воды из графина, с недоверчивым видом понюхал ее и присел на кровать.

– А вы? – в свою очередь поинтересовался он.

Офелия решила не рассказывать ему о старом уборщике. Она сделает это потом – ей ничего не хотелось от него скрывать, но, судя по всему, сейчас еще не настал подходящий момент для таких рассказов.

– Я совершенно запуталась, – призналась девушка. – Чем глубже я погружаюсь в прошлое Евлалии Дуаль, тем отчетливее ощущаю, что знаю ее, хотя нас и разделяют несколько веков.

Осторожно омочив губы в стакане с водой, Торн заявил:

– Она была наказана.

– Наказана? – переспросила Офелия. – Не понимаю.

– Я тоже. Однажды я вам сказал, что во мне есть воспоминания Фарука – клан моей матери передавал их из поколения в поколение, из памяти в память. Обрывки воспоминаний, очень личные. В одном из них мне показалось, что Бог… Дуаль, – быстро поправился он, – была наказана. Но я еще не знаю, кем, почему и как именно.

– Холодильная камера некромантов обеспечивает превосходную сохранность продуктов на протяжении целого года! – бодро скандировал диктор. – Прочная, малогабаритная и очень емкая! Необычайно емкая!

Офелия задумчиво разглядывала орущий радиоприемник.

– Быть может, превращение Бога в Тысячеликого было вынужденным? Быть может, на Него наложили проклятие? Быть может, Он и в самом деле связан с Другим?

– Именно это нам и предстоит узнать. Если, конечно, вы по-прежнему расположены вести расследование вместе, – произнес Торн.

Голос его звучал сухо, взгляд не отрывался от стакана.

Офелия поправила сползшие на кончик носа очки.

– Вы в этом сомневаетесь?

– Пока вы остаетесь на Вавилоне, вам ни под каким видом нельзя общаться с вашей семьей, как бы велико ни было искушение и каким бы печальным ни было ваше одиночество.

– Знаю.

– Чем ближе вы подойдете к истине, тем большей опасности подвергнетесь.

– Знаю.

– В случае затруднений, возможно, вы не всегда сможете рассчитывать на меня. Генеалогисты связали меня по рукам и ногам.