Память Вавилона

Офелия редко чувствовала такой стыд за собственную глупость. Она поняла это слово буквально, тогда как оно было всего лишь дурацким прозвищем. Дурацким… но тем не менее очень метким. Торн с напряжением склонился над пюпитром, затем осторожно приподнял страницу рукописи, не снимая перчаток с защитными металлическими напалечниками.

– Ваша новая курсантка владеет древними языками?

Он обратился с вопросом к Леди Септиме, как будто главное заинтересованное лицо здесь отсутствовало. Эта мерзкая привычка, безумно раздражавшая Офелию во времена их помолвки, сейчас показалась ей спасительной.

– Она ими не владеет, sir. Но я полагаю, что она тем не менее способна принять эстафету от курсантки Медианы. Это анимистка. И вдобавок чтица.

«Ну вот и всё, – подумала Офелия; ее очки стремительно синели. – Сейчас он посмотрит на меня. И узнáет».

Но Торн никак не отреагировал. Он по-прежнему разглядывал страницу манускрипта, изъеденную временем и похожую на старое дырявое кружево.

– А она сумеет восстановить утраченный текст?

– Нет, sir, – объявила Леди Септима с уверенностью преподавателя, знающего своего ученика лучше, чем он сам. – Зато она может расшифровать его содержание, прочитав мысли тех, кто держал его в руках. А в идеале – и мысли самого автора.

Офелию поразили сверкающие глаза Леди Септимы, устремленные на стальной обхват ноги Торна: они горели таким огнем, словно пытались его расплавить. Эта женщина говорила с Торном почтительно, как и полагалось в беседе с Лордом, но явно не считала его равным себе.

Она его ни во что не ставила.

«Если Леди Септима уловит хотя бы самые слабые флюиды между Лордом Генри и мной или заметит жест удивления, она инстинктивно насторожится, и с нас обоих сразу же сорвут маски», – подумала Офелия.

И девушка заставила себя дышать медленно и ровно. Приглушить барабанную дробь сердца. Сделать очки прозрачными. Расслабить лицевые мышцы. Расправить плечи. Она не могла совладать со своим ознобом, но тут уж ничего не поделаешь. Впрочем, в зале стоял такой холод, что эта дрожь, с учетом легкой тоги и сандалий на босу ногу, вполне могла сойти за естественную физиологическую реакцию.

Оставалось только надеяться, что Торн не поперхнется, взглянув на нее.

– Где сейчас находится курсантка Медиана?

Он задал вопрос как-то вскользь, листая перевод рукописи. Лампа на пюпитре обливала его профиль холодным светом, который поблескивал на крутом изгибе носа, в длинной борозде шрама, рассекавшего бровь, и между сощуренными веками, пропускавшими наружу стальной взгляд.

– Ее… перевели, sir.

– Есть шанс, что она когда-нибудь вернется к своим обязанностям?

– Пока еще рано утверждать что-либо определенное.

«Ага, значит, Медиана все-таки жива», – такова была единственная связная мысль, возникшая у Офелии на этой стадии разговора.

– И как вы теперь расцениваете несчастный случай с miss Сайленс?

– Я не понимаю вашего вопроса, sir.

Торн отвернулся от пюпитра.

– Сердечный приступ, погубивший одного из наших сотрудников, я называю несчастным случаем. Как вы квалифицируете второй подобный инцидент?

– Как прискорбное совпадение, sir.

И тот и другая держались вполне корректно, но Офелия почувствовала в их голосах возрастающее напряжение. Если у Торна было совершенно непроницаемое лицо, то лицо Леди Септимы явственно выдавало отвращение к собеседнику. Она ни разу не посмотрела ему в глаза; ее огненные зрачки вперились в его искалеченную ногу. Знала ли она, что стоявший перед ней человек наделен феноменальной памятью и грозными когтями? Он был гораздо выше ее, но она видела в нем молокососа, который никогда не достигнет ее статуса. И это объяснялось не только их разницей в возрасте. Офелия вспомнила, что Леди Септима точно так же обходилась со старым уборщиком, с предвестниками Елены и даже с Медианой. Тех, кто не принадлежал к потомству Поллукса, она считала всего лишь винтиками, необходимыми для нормальной работы механизма; а если они выходили из строя, их просто надлежало заменить новыми.

– Нам придется ускорить темпы работы групп чтения, – объявил наконец Торн. – Генеалогисты уже проявляют нетерпение, а внезапная инспекция с их стороны не нужна ни вам, ни мне. Особенно в данный момент, при подобных… совпадениях.

Слово «Генеалогисты» прозвучало в разговоре уже второй раз; Офелия знать не знала, что они собой представляют, но по крайней мере поняла, что эти люди находятся на вершине властных структур Вавилона. И что Торн намерен держаться от них подальше.

– Мы отменим все увольнительные вплоть до нового распоряжения, – ответила Леди Септима, щелкнув каблуками. – Отныне чтения будут начинаться еще раньше и заканчиваться еще позже.

– Хорошо. Лишь бы изменение расписания не отразилось на качестве. Пока что ваши курсанты допускают слишком много неточностей, я уж не говорю об ошибках в кодировании.