Память всех слов

Каждый удар сопровождался стоном, рвавшимся из тысяч глоток. Кричала площадь, кричали увешанные людьми стены домов и крыши, прогибающиеся под тяжестью зевак. Группка из шести слонов с Мамой Бо во главе, стоящая у подножия лестницы, трясла головами и неспокойно фыркала в ритме этих криков. Но никто ничего не мог сделать, потому что одетые в огненную красноту гвардейцы Обрара стояли вокруг храма, обнажив сабли, а сопровождавшие их другие цвета – коричневый Буйволов, желтый Соловьев и зеленый Тростников – говорили: Роды Войны принимают происходящее.

Вооруженные люди были везде. Несколько сотен их охраняли храм, остальные – несколько тысяч – разделили площадь на небольшие части, отгороженные друг от друга щитами и копьями.

Деана ощущала силу, бьющую от Ока, наполнявшую ее рот привкусом пепла, а нос – запахами гари. Она чувствовала, как сила пульсирует в ритме криков, наполняющих площадь, и невозможно было понять: крики ли рвут аспект Владыки Огня, или же это он ими управляет. Потом она почувствовала – и это наполнило ее истинным удивлением, – что сани, горевший где-то за ее грудиной, тоже разгорается и угасает в ритме этих криков. Словно кто-то раздувал ее внутреннее пламя.

Она вышла на дорожку, выкроенную среди толпы двумя стенами щитов. Буйволы стояли по стойке смирно, щит у щита, длинные копья бодали небо с равнодушной решительностью, а высокие шлемы вставали выше голов горожан. Буйволы стояли лицом к людям, спиной к дороге, которой, должно быть, ехал Лавенерес, игнорируя Деану. Но даже иди она голой, никто не смотрел бы на нее, потому что в храме небрежный удар саблей только что выбил оружие из рук Лавенереса, а широкий, почти мясницкий замах поперек груди украсил внутренности Ока полосой кровавых капель.

В следующий миг мощный пинок выбил Слепого Князя за круг. Несколько закутанных в красное гвардейцев подскочили к нему, но их удержал властный жест нового господина Коноверина. Миг Обрар стоял и смотрел на лежащего несчастного. Потом махнул рукой, и двое солдат подхватили Лавенереса под руки и вынесли из храма.

Оставили его на середине лестницы, под солнцем.

Ему даже отказали в почетной смерти в Оке, и теперь весь город должен был смотреть, как их князь истекает кровью.

Чтобы не оставалось сомнений, что он умер.

* * *

Метла. Работа. Заметание.

Серые хлопья падают сверху странными спиралями, словно попав в ток воздуха, который не почувствовать и кожей. Сила, собранная в этой комнате, могла уничтожить половину города в одной вспышке, которую увидели бы и за тысячу миль отсюда.

Но он этого не сделает. Не он. Владыка Огня, даже если глядит сквозь свое Око и если ему не слишком нравится увиденное, вмешиваться не станет. Если бы глупость имела честь, то – известное дело, кому бы эта честь досталась.

Но богохульная мысль не меняет ритм его работы. Слуга медленно кружит по каменным плитам, собирая пепел в небольшие кучки, согласно игнорируемый всеми собравшимися.

Мужчина снова надел красный панцирь, нынче выглядящий так, словно собрали его из покрытых лаком кусочков толстой кожи. Его маска, пожалуй, стеклянна, совершенно гладка, без следа и намека на отверстия для глаз; выглядит словно большой карминовый струп, приклеенный к лицу. Но на этот раз воин не надел плащ: похоже, затем, чтобы все видели, что у него нет спрятанного оружия. Его голос сегодня – женщина в платье, подобранном в цвет к его доспеху; она, хотя и опирается на длинный посох, достойна и, некоторым образом, властна. Не понять, кто нынче господин, а кто – слуга. Оба они стоят между двумя тронами, слишком возбужденные, чтобы усесться.

Китчи-от-Улыбки не улыбается. Поглядывая то на картинки, возникающие в пламени, то на хозяина, сидящего на троне и делающего вид, что, кроме него, здесь никого нет, она производит впечатление персоны, которая вдруг поняла, что оказалась не по ту сторону решетки, а цепь, сдерживающая тварь, вовсе не такая крепкая.

Понять, что ты смертен, – очень освежающее чувство, верно, моя дорогая?

Женщина, которая до этого времени носила траурные одежды, нынче облачена в белое. Однако обширный наряд с капюшоном, скрывающим лицо, все еще позволяет ей сохранять инкогнито, а то, как она сидит, намекает, что она просто-напросто дремлет.

Естественно. Любой бы заснул в такой момент.

А еще есть они. Мужчина в наряде пустынных племен и с мечами за спиной, но с незакрытым лицом, и девушка со светлыми волосами, стоящая за троном, на котором сидит хозяин. Смертные. Их здесь не должно быть, но все же.

В удивительные мы живем времена, думает слуга.