Память всех слов

«Нет. Не сейчас, парень. Я уже лет сто не был настолько при памяти и не понимал так хорошо, что говорю. И поверь, мои дети платят за это большую цену. А ты – глупец над глупцами. Прикованный к рождающемуся божеству, знающий, как оно возникло, носящий в себе фрагмент его души – все еще не в силах сложить все вместе. Тебе и ему угрожало Смешение. Именно затем татуировали авендери, душа бога обитала в тех знаках, касаясь тела своего слуги лишь по мере необходимости. Это позволяло замедлять процесс смешения душ, хоть и не удерживало его до конца. Потому некоторые Бессмертные меняют сосуды, словно модница платья».

Альтсин почувствовал, куда направляется разговор, увидел в конце его ответ на вопрос, который он не задал.

«Уже во времена, которые вы называете Войнами Богов, старались, чтобы знание это было позабыто, поскольку вело оно на ту тропу, что заканчивалась Пробуждением. Никто не желал дюжины новых ана’богов. Ключом к Пробуждению остается боль, умерщвление тела, выходящее за границу человеческих возможностей. Так делали и делают шаманы примитивных племен, бросающие кровавые вызовы ду´хам, прокалывая свои тела, калеча их, отмечая шрамами. А когда они оказываются за шаг до смерти, когда души их готовятся покинуть тела, открывается перед ними мир духов, которые приходят и дают себя связать, закрыть в знаках, амулетах и талисманах – или разрывают такого глупца на клочки. Так поступают и жрецы, ищущие контакта со своими богами. Молятся, медитируют, постятся, умерщвляют плоть, вдыхают нездоровые испарения либо пьют микстуры, чей состав не слишком-то отличается от тех ядов, что подливаются в бокалы королей. Некоторые теряют до четверти веса в ритуалах, порой тянущихся много дней и должных приблизить их к Царствам Бессмертных. Это более слабая версия, но дело там в том же: в открытии себя абсолюту, в выходе одной ногой из собственного тела, приоткрытии окошка, через которое либо душа покидает тело – либо другая душа может в него войти».

Если дело в боли, то любой с больным зубом мог бы сделаться полубогом. Должны были появиться сотни их во время Войн Богов.

Голос Оума в голове Альтсина сделался жестким, обрел темные краски:

«Потянись к украденным у него воспоминаниям и скажи, что нынче есть такое, чего не существовало тогда? Как изменилось лицо мира? Какое преступление совершили, какому насилию подвергли суть вещей, из-за чего столько ветвей отпало от Древа Вечности, а их плоды погибли? К счастью, не все, не все…»

Альтсин почувствовал на губах привкус смолы, словно проглоченное «семя» пыталось выйти наружу. Бог сеехийцев же продолжал: