Памятник Бешеной Пехоте

Где-то далеко-далеко, может в Ханкале, а может даже и в Москве, в больших и высоких штабах на столе разложена карта Ичкерии. На этой карте легко и непринужденно мудрые современные Суворовы и Кутузовы рисуют синие и красные стрелы. Как боги с неба глядят на многострадальную чеченскую землю, так же и эти стратеги с полковничьими и генеральскими погонами смотрят на свои карты. И так же, как боги, они в состоянии легким росчерком карандаша заставить двигаться вперед и назад тысячи и тысячи муравьев-солдат… Они решают судьбы людей, не видя их, не зная их имен. Для них смерть солдат — это не более чем статистика, а смерть местных жителей — вообще ничто. В юго-восточной части карты нарисована красная стрелочка и для нас. На самом кончике, на острие этой стрелы шагают девять человек. Это наш взвод…

Для всех штабных генералов и даже для нашего «бати» генерала Шаманова мы — безымянные винтики огромной, неповоротливой, основательно проржавевшей военной машины.

Да, все это так. Но если смотреть на все это с генеральской точки зрения, то есть — сверху вниз. А снизу-вверх картина выглядит совсем по-другому. Перед нами наших войск нет, за нами на десяток километров — тоже никого. Над нами есть только один царь и бог — наш взводный «Кобра», лейтенант Серега и до всех остальных нам дела нет.

Все призрачные командиры и командующие — не более чем голос из рации. Щелчок тумблером, и их никого нет. Их команды — это просто просьбы и советы. Нам указано направление, поставлена задача и все… А как мы ее будем решать и что мы вообще будем делать — это наше дело. Мы на вражеской территории, можно сказать — в тылу врага. Это означает много разного, и плохого, и хорошего. Но все хорошее и плохое это так — мелочи жизни, издержки производства. Главное, как не парадоксально это звучит, именно здесь и именно в этой ситуации мы абсолютно счастливы и свободны. Это даже не свобода, это Воля (с большой буквы). Я уверен (пусть это только моя правда), что ради таких моментов и стоит жить…

…Через два часа нашего культпохода впереди, наконец-то, замечено движение. При рассмотрении в бинокль оказалось, что это какой-то старик-чечен пасет трех коров рядом с дорогой.

— Дед один, овчарок не видать…

— Надо бы допросить его.

— А что, если не станет говорить?

— Пуганем — заговорит…

— Кого пугать собрался? Чечена? Малореально. Если он сам говорить не захочет, то его хоть кусочками нарезай — ни хрена не скажет. Это же нохча. Давай, Костик, поговори с ним, только аккуратно, без грубости…

Улыбаясь в тридцать два зуба, я подошел к старику и присел рядом.

— Здравствуй, отец. Мир тебе.

— Здравствуй.

— Ты где живешь, отец?

Старик неопределенно махнул рукой куда-то в сторону.

— А ты откуда такой, парень?

— С юга, отец, с Грузии. Федералов здесь не видал?

— Давно нэ видел, вирталоты только лэтают…

— Боевиков тоже не видал?

— Нэт, три жипа было.

Я показал в сторону Ялхой-Мохка:

— Туда поехали?

— Нэт, туда…

Старик показал на дорогу в сторону Бас-Гордали.

— Ну ладно, отец, прощай. Да уводил бы ты свое стадо подальше отсюда. Скоро федералы здесь пойдут, пехота бешеная, не только без коров останешься, но и с жизнью можешь распрощаться. Поспеши, отец, времени у тебя очень мало. Прощай…

Я вернулся на дорогу.

— Короче так, танка он не видел, «чехов» три джипа было, человек пятнадцать-двадцать. Уехали сорок минут назад. Чего дальше делаем, командир?

— Чего еще делать, дальше топать будем…

…Еще через полчаса впереди послышался шум машин. Два КАМАЗа, увешенные белыми флагами и плотно набитые женщинами и детьми, проехали мимо нас.

— Мирные бегут, быть бою. Вобщем так, докладываем обстановку. Похоже «чехи» большую бяку готовят, раз мирные сваливают. Доложим и пойдем вперед, пока Бас-Гордали не покажется, там заляжем и будем ждать нашу колонну…

…С земли долбит артиллерия, с неба крошат горы вертолеты. Стрельба и взрывы… Мы, наконец-то, догнали боевиков и навязали им бой. «Чехи» в свою очередь долбят нас из минометов и гранатометов. В «зеленке» справа и слева шарятся «чеховские» снайпера и небольшие группы диверсантов. Над нашими головами пролетел выстрел от РПГ и взорвался не далеко позади. Мимо нас на носилках тащат раненых и убитых. Раны у них довольно страшные. У одного снесено пол черепа и наружу вываливаются куски мозга. У другого вместо спины месиво из ребер, мяса и клочков бушлата. Чтобы от таких картинок не угас наш боевой дух, «Аббат» — наш замполит, читает нам небольшую речь: