Памятник футболисту (Скандал в благородном семействе)

— От той вон, белой, — он неверным жестом указал на новенький «мерседес». — Люблю дарить друзьям. А ты друг, — язык у него слегка заплетался, но мыслил он, судя по всему, ясно. — Здесь все бумаги и квитанция из магазина об уплате... па твое имя... Так что порядок. Сам купил — сам езди.

Он весело рассмеялся и пошел качаясь к своему синему «мерседесу».

Сразу же протрезвевший от радости Вискайт, забыв поблагодарить, помчался к своему белому...

Глава X. УГОЛОВНОЕ ПРАВО И МОРАЛЬНЫЙ КОДЕКС

Судебный процесс по иску Бручиани привлек внимание не только газет, не только болельщиков футбола, но и всей общественности. Еще бы! Ведь из-за какого-нибудь неправильно назначенного штрафного газеты поднимали шум, а тут, можно сказать, пенальти в ворота самого знаменитого клуба, да и других клубов тоже. Скандал! Настоящий скандал, каких давно не переживал национальный спорт.

Судебные заседания проходили во Дворце правосудия.

Величественное, украшенное колоннами и статуями белое здание высилось на самой большой площади города. К дверям вела широкая мраморная лестница. В обычные дни по ней сбегали и взбегали адвокаты в черных мантиях, прокуроры, судебные работники. Они торопливо приветствовали друг друга и проносились мимо, собирались в кружок, словно голуби, которым высыпали зерно.

Но то были не голуби, скорее, коршуны, слетавшиеся к добыче. Иногда к величественной лестнице подкатывали сверкающие роскошные машины; шоферы в галунах распахивали дверцы, и из машин выходили элегантные солидные господа, похожие на сенаторов или министров (каковыми порой и являлись!).

То были обвиняемые. Преступники, вызванные в суд.

Во Дворце правосудия проходили лишь наиболее крупные процессы, а всякую мелкую шушеру судили в окружных, районных судах.

Преступники, похожие на министров, всходили по широкой мраморной лестнице, окруженные телохранителями, адвокатами, секретарями. Они улыбались и раскланивались. Толкая друг друга, пятясь перед ними, двигалась стена фоторепортеров, журналистов, протягивавших микрофоны.

Громкие процессы тянулись иной раз годами, а то и десятилетиями. И какой-нибудь обвиненный в убийстве молодой граф-повеса, выглядевший вначале на газетных фотографиях эдаким спортивным плейбоем, к концу процесса превращался в величественного старца. Уже сменились десятки судей, прокуроров, поумирали свидетели, а процесс все тянулся, убийца все затягивал его — апеллируя, не являясь на заседания под всякими предлогами, требуя вызвать свидетелей откуда-нибудь из Австралии или Японии.

Наконец, отдавал богу душу (не по причине пули, по причине старости) в окружении скорбящих родственников, всеми уважаемый и оплакиваемый.

Дело (разбухшее до десятков томов) закрывалось и сдавалось в архив, а на его месте возникало новое: скорбящие родственники начинали делить имущество усопшего...

И казалось порой, что мраморная Фемида, установленная у входа, кое-кому одобрительно подмигивает из-под закрывающей ей глаза повязки.

Перед величественным зданием Дворца правосудия в обычные дни со скучающим видом прохаживался один полицейский.

Но в те дни, когда начался «футбольный процесс», как его тут же окрестили газеты, перед зданием возникли портативные решетки. Целые кордоны полиции перекрыли лестницу и даже улицу. Попасть в зал простому смертному было практически невозможно, а тех, кого пускали, у входа обыскивали, словно судили не форвардов и голкиперов, а опасных террористов. Сами обвиняемые попадали в здание через таинственные входы, ведомые лишь сверхопытным репортерам, или приезжали в закрытых машинах под охраной полиции.

Что касается Бручиани, то его приезд напоминал приезд главы государства и неизменно вызывал сенсацию.

Сначала с треском и грохотом возникали полицейские мотоциклисты, перепоясанные белыми портупеями, в перчатках, крагах и шлемах, затем новая бронированная машина владельца ресторана «Сети» с дымчатыми стеклами. Бручиани выпрыгивал из машины как черт из коробочки и сломя голову мчался вверх по широкой белой лестнице, бросая по сторонам испуганные взгляды, словно за каждой статуей, начиная с беломраморной Фемиды, притаился наемный убийца. За ним поспешали свирепого вида телохранители, готовые залить свинцом всю площадь при малейших признаках опасности.

Далее неторопливо, стараясь не слишком приближаться к Бручиани, шествовали красивая как никогда Джина с распущенными по плечам волосами и адвокат Гор, маленький, лысый, похожий на обезьяну.

Щелкали фотоаппараты, стрекотали кинокамеры, репортеры окружали Гора. Многоопытные, они понимали, что задавать вопросы Бручиани бесполезно.

— Скажите, адвокат, на что надеется ваш подзащитный?

— На справедливость, только на справедливость, — лицо Гора выражало глубокую веру в мудрость судей.

— Какие доказательства есть у вас против футболистов?

— Они все будут предъявлены суду, — осторожно отвечал Гор.

— Вы не боитесь за жизнь вашего подопечного, а, адвокат? Ведь болельщики ему не простят...