Памятники византийской литературы IV-IX веков

А тела мучеников подняли те лютые слуги по безбожному повелению беззаконника и бросили в реку. Телу отступника суждено было тотчас же погрузиться в пучину глубокую, тела же добропобедных мучеников неслись, словно корабли и словно чтимые челны на струях речных, и каждое тело соединилось со своей головой. Ибо не презрел господь воистину возлюбивших его. И исполнилось слово пророческое: «Хранит господь все кости праведников, не сокрушится ни одна из них» и «честна смерть святых его, грешных же — люта»[519].

Плыли тела святых на струях речных долго-долго, и прибило их к брегу в каком-то заливе, там, где пожелали святые. И какие-то христолюбцы подняли их, помазали многоценными благовониями и положили их на почетное место.

Житие Стефана Сурожского (IX в.)

Житие Стефана Сурожского — одно из многочисленных произведений житийной литературы, написанных безвестными авторами по случаю памяти какого-либо святого в тот или иной день. Оно замечательно не столько литературными достоинствами, сколько историческими деталями в содержании: рассказом о последнем этапе иконоборческого движения, разжигаемого самим императором Львом Армянином (813–820 гг.). Его гонения на иконопочитателей описаны кратко, но образно.

В композиции автор строго придерживается выработанной традиции агиографического жанра: сначала рассказывает о рождении Стефана «от благочестивых и боголюбивых родителей» (причем социальное их положение автора не интересует), затем об его успехах в науках и о том, что после смерти родителей он раздал все имущество нищим и ушел в монастырь. Со временем, за выдающиеся добродетели, его возвели на архиепископский престол. Стефан становится обличителем иконоборцев, даже самого императора, претерпевает за это мучения, от которых его спасает некая Ирина, и в скором времени умирает, сотворив перед смертью много чудес, которые продолжают совершаться и после его кончины. Все повествование ведется в спокойном, размеренном ритме, лишь однажды нарушенном гневными словами Стефана, обращенными к нечестивому императору. Язык автора прост благодаря несложным синтаксическим конструкциям. С точки зрения грамматики и лексики они близки к классическим литературным образцам. Обращают на себя внимание эмоционально окрашенные характеристики императора: «зверь», «зверообразный Лев», «зарычавший Лев» и т. д.

В поэтическом отношении чрезвычайно характерны традиционные эпитеты в обрисовке образа святого, как, например: Стефан — это «свет, возложенный на светильник», «солнце, которое всех освещает и веселит светлою своею жизнию».

В тот же день [520] память преподобного отца нашего Стефана исповедника, архиепископа Сурожского [521]

1. Знаменитый и всесвятейший отец наш Стефан родился в стране Каппадокийской, в селе под названием Воривас, от благочестивых и боголюбивых родителей. Когда он стал отроком, они отдали его для изучения священного Писания. И там в науках Стефан превзошел всех своих сверстников и школьных наставников. На восемнадцатом году жизни он постиг духовные и светские предметы: творения светских и духовных авторов. И так как он хорошо усвоил весь круг образования, все его очень полюбили.

Когда же родители Стефана расстались с жизнью, он раздал, все свое имущество нищим. Удалившись из отечества, прибыл он в Афины, так как желал поклониться и приложиться во храме богоматери[522]. Найдя тамошних, исконных для тех мест философов и риторов, он со всеми беседовал и немало с ними рассуждал, а затем прибыл в Константинополь и сделался известным и любимым всеми, кто стремится к знаниям, из-за крайней скромности своей и умения приятно говорить. Вступив в один монастырь, он в нем постригся, потому что возлюбил монашескую и подвижническую жизнь; и он не встретил отказа в том, чего требовал.

2. А в это время, вследствие того что разлучился с жизнью и преставился ко господу предстоятель славного города Сурожа, настоятельно искали другого архиерея. Так как церковный чин находил, что знаменитый муж отличался выдающейся добродетелью, постоянством во нраве, силою в слове и наставлен в правильных догматах, то по определению и испытанию божественного и священного собора, а также и самого правящего апостольским престолом, — я разумею святейшего Германа-исповедника[523], — всесвященнейший Стефан возводится на архиепископский престол, полагается как свет на светильник и светит там находящимся, — не только верным, но и неверным, не только близким, но и отдаленным. Словно солнце всех он освещает и веселит светлою своею жизнию; и отправляется незабвенный к доставшемуся ему стаду.