Пан Володыёвский. Огнем и мечом. Книга 3

Когда Речь Посполитая попадала вдруг в беду, когда неприятель заносил над головою меч, не мог король, не могли гетманы горсточку войска собрать, а сейчас Радзивиллы сами пожаловали, да еще законам вопреки тысячное войско привели. Немалое войско собрали и Пацы; да и всесильные Потоцкие были наготове; чуть меньше солдат было у других вельмож польских, литовских и русских. «Куда поплывешь ты, без руля и ветрил, корабль отчизны моей?» – все чаще вопрошал ксендз Ольшовский, но и сам он тоже был корыстен; о себе и собственном могуществе думали эти жалкие честолюбцы, алчные и развращенные, готовые в любую минуту разжечь огонь междоусобной войны.

Шляхта все прибывала, и было ясно, что, когда дело дойдет до избрания, против эдакого сборища не устоять ни одному магнату. Но и эта толпа неспособна была мирно вывести корабль Речи Посполитой на тихие воды, умы людей этих были погружены во мрак и мглу, а души развращены.

Все твердили, что выборы будут роковыми, но никто не знал, что они окажутся всего-навсего жалкими, ведь, кроме пана Заглобы, почти все, кто трудился во имя Пяста, не догадывались о том, что из-за тупости шляхты и войны меж магнатами посадить князя Михала на трон не составит труда. Один Заглоба чувствовал себя в родной стихии. Едва лишь открылся сейм, он перебрался в город и только изредка наведывался в усадьбу навестить Басю. С той поры как Кшися собралась в монастырь, Бася приуныла, и старик частенько забирал ее в город поглядеть на базары и развлечься немного.

Выезжали они ни свет ни заря, возвращались к ночи. Все было Басе в новинку и радовало взор: люди, редкостные товары, пестрота толпы, пышность и великолепие войска. Глаза ее сверкали, словно два уголька, она без конца вертела головой во все стороны, точно на шарнирах, не в силах налюбоваться и наглядеться, и без конца задавала пану Заглобе вопросы, а он рад был лишний раз показать свою ученость и житейскую мудрость. Иногда их коляску сопровождал целый эскорт; рыцари восхищались Басиной красотой, живостью и быстротою ума, а Заглоба частенько рассказывал им историю про утиную охоту и подстреленного из дробовика татарина, чем приводил их в полный восторг.

Однажды весь день глядели они на свиту и войско Феликса Потоцкого и только поздним вечером собрались домой. Ночь была светлая и теплая; над лугами висел густой белый туман. Пан Заглоба любил повторять, что на большой дороге, где столько солдатни и челядинцев, следует остерегаться разбойников, но на этот раз он крепко заснул; дремал и кучер; только Бася, воображение которой никак не могло успокоиться, не спала.

Вдруг до слуха ее донесся конский топот.

Потянув пана Заглобу за рукав, Бася сказала:

– Ох, кто-то за нами шпарит!

– Что, как, где?

– Шпарит, говорю, за нами!

Пан Заглоба проснулся окончательно.

– Вот! Сразу – «шпарит»! Может, едет кто той же дорогой…

– Разбойники это, разбойники, не иначе!

Бася говорила с такой уверенностью, потому что ей ужасно хотелось приключений, встречи с разбойниками. Она давно ждала случая показать свою удаль и, когда пан Заглоба, кряхтя и бормоча что-то себе под нос, достал с сиденья пистолеты, которые всегда имел при себе «на случай», стала упрашивать его, чтобы один он непременно дал ей.

– В первого, кто приблизится, я без промаха выстрелю. Тетушка из мушкета стреляет скверно, но она впотьмах не видит ни зги. Поклясться могу, разбойники! Ах боже! Хоть бы они нас задели! Дайте пистолет, да поживее!

– Идет! – отвечал Заглоба. – Я дам пистолет, а ты дай слово, что раньше меня, пока я «пли» не скомандую, не выстрелишь. Тебе только дай ружье в руки, и ты готова, не спросив: «Стой, кто идет?» – пульнуть в первого встречного, а потом разбирайся!

– Так сначала я спрошу: «Стой, кто идет?»

– Ба, а если это пьянчужки какие едут и девице что-нибудь не вполне галантное скажут?

– Пальну тогда немедля!

– Ах ты, сорвиголова! Вот и вози тебя после этого в столицу. Сказано – без команды не стрелять!

– Я спрошу: «Кто идет?» – но басом, так, что и не догадается никто.

– Будь по-твоему! Гм! Они уже близко. Не бойся, это люди порядочные, грабители выскочили бы из оврага.

Но так как разбойников на дорогах хватало и рассказов про всякие случаи тоже, пан Заглоба приказал ехавшему впереди челядинцу остановиться на свету, в нескольких шагах от поворота с черневшими впереди деревьями.

Тем временем четверка всадников была примерно в десяти шагах. Бася, отважившись, спросила грозным басом, которому, как ей казалось, мог позавидовать любой драгун:

– Стой, кто идет?

– А вы чего на дороге застряли? – отвечал один из всадников, решивший, что у них упряжь не в порядке или колесо сломалось.

Услышав этот голос, Бася тотчас опустила пистолет и воскликнула:

– Это же дядюшка! Ей-богу!

– Какой такой дядюшка?

– Маковецкий!

– Гей там! – крикнул Заглоба. – Уж не пан ли это Маковецкий с паном Володыёвским едут?

– Пан Заглоба? – отозвался маленький рыцарь.

– Михал, друг!