Пандемия

— Представьте себе Новый мир на момент появления европейцев. Все наслышаны о сегодняшних невзгодах коренных народов Соединенных Штатов, но вообразите, каково пришлось народам Новой Испании, сегодняшней Мексики. В 1520 году оспа уничтожила почти восемь миллионов. Двадцать пять лет спустя загадочная вирусная геморрагическая лихорадка унесла жизни пятнадцати миллионов человек, или около восьмидесяти процентов населения. Вы можете себе это вообразить? От неизвестной болезни умирают восемь из десяти. Для сегодняшней Америки это означало бы двести сорок миллионов человек. Мы пока не смогли установить, какой именно патоген прошелся по Мексике в шестнадцатом веке, но хорошо известно, что он вернулся через двадцать лет, в 1576 году после двухлетней засухи. И без того истощенное население потеряло еще два миллиона жителей. По сей день у нас нет сведений о том, что вызвало пандемию. Но гораздо важнее, что мы не знаем, вернется ли она и когда это может произойти.

На экране, появилась черно-белая фотография полевого госпиталя с рядами железных коек, на которых под шерстяными одеялами лежали пациенты.

— «Испанка» или, проще говоря, эпидемия гриппа 1918 года. Она произошла меньше ста лет назад. По некоторым оценкам, в контакт с патогеном вступил каждый третий человек в мире. Из тех, кто слег с гриппом, умер каждый пятый — в общей сложности около пятидесяти миллионов. Только за первые шесть месяцев эпидемии умерли двадцать пять миллионов человек.

Итак, через всю историю человечества красной нитью проходит одна и та же тема: заболевание, смерть, болезнь иссякает сама собой, затем следует восстановление. Всякий раз мы становимся крепче, и человечество продолжает свое шествие. Однако в наше время мы связаны друг с другом как никогда прежде. Население Земли в четыре раза превышает существовавшее на момент глобальной пандемии гриппа в 1918 году. Урбанизация шагнула далеко вперед. Мы продолжаем разрушать естественную среду обитания животных. Крыланы, крысы, белки, птицы и прочие носители возбудителей зоонозных заболеваний все чаще вступают в контакт с людьми.

Спросите любого эпидемиолога, и вы услышите: произойдет ли очередная глобальная пандемия — вовсе не вопрос. Вопрос — когда. Вот почему ваш труд так важен. Вы стоите на передовом рубеже борьбы с инфекционными заболеваниями. От ваших действий будет зависеть, когда начнется новая пандемия. Ваши решения на местном уровне определят, удастся ли сдержать очередную вспышку, или она охватит весь мир. Рискуя показаться паникершей, я утверждаю: кое-кто из вас в определенной точке своей карьеры окажется в ситуации, когда от его решений будет зависеть жизнь миллионов, если не миллиардов. Так что не волнуйтесь и расслабьтесь.

В зале засмеялись, Пейтон тоже улыбнулась. Видео закончилось.

Смывая краску с волос над раковиной, Десмонд размышлял над словами Пейтон. Он намазал лицо, шею и уши бронзантом, сделав кожу более смуглой. Чем доктор могла помочь в его положении?

Надо позвонить ей еще раз. Может быть, она даст недостающую зацепку. Звонок означал риск, но риск оправданный.

Десмонд открыл приложение Google Voice и набрал номер в Атланте.

После трех гудков включился автоответчик. Десмонд решил оставить сообщение.

— Привет. Это Десмонд. Я звонил раньше. Извини, что напугал тебя. Пейтон, мне очень надо с тобой поговорить. Перезвони.

Он оставил свой номер без уверенности, что ему ответят.

Когда бронзант подсох, Десмонд снова вышел из квартиры. Завтра понадобятся деньги. В магазине электроники он купил на предоплаченную «визу» два планшета и тут же заложил их в ломбард. Вырученные деньги заткнули дыру в бюджете, позволив заняться планом на завтра.

В магазине спорттоваров он приобрел пять предметов, которые могли понадобиться, если дело запахнет жареным. Покупки могли вызвать подозрения, тем более что платил он наличными, однако Десмонд решил покинуть Берлин, не дожидаясь появления серьезных проблем.

Вернувшись в квартиру, он растянулся на откидной кровати. День выдался долгим, а следующий мог оказаться еще дольше.

Десмонд залез под одеяло и уставился в потолок с отстающей штукатуркой. Старая батарея отопления, бурча, пробудилась к жизни, нагревая воздух в ледяной комнатке. Исходившее от батареи количество тепла не шло ни в какое сравнение с холодом, проникавшим в щели плохо заклеенных окон. Постепенно холод победил, заполнив все помещение. Сколько Десмонд ни кутался в одеяло, мерз все больше.

Как ни странно, засыпание на холоде пробудило новое воспоминание. Он бредет по снегу. Холодная сыпучая масса достает до щиколоток. Вдали виднеется дом. От него навстречу полной луне, постепенно растворяясь, поднимается курчавый столб дыма, напоминающий веревку с растрепанным концом. Снег валит все гуще, скрывая за белой пеленой дым и деревянный домик впереди.