Пандемия

Пандемия – это порок человечества, угол в который мы сами себя загоняем, из которого не возвращаются. Это наша боль, с трепетом хранимая в сердцах, о которой предпочитают молчать, глуша её в самом потаённом уголке. Но как бы мы не воспринимали звуки этого голоса, душа – где-то внутри нас всё равно эхом вопит от нестерпимой боли.

Глава 1

Я пишу для того, кто уже не прочтёт,

Я пишу для того, кто уже не ответит,

Надеюсь на то, что там тебе хорошо

И вскоре мы будем с тобою навеки…

И снова холодное лето, теплые деньки не частое явление от них уже, не бежишь, ими наслаждаешься и ждешь с нетерпением, и даже томная жара не может оттенить минуты истинного летнего счастья. Когда-то давно проливным дождям среди знойного теплого лета мы радовались как манне небесной, купались в их теплых потоках, босиком выбегая во двор, носились по мокрой траве и только что образовавшихся лужах. Нам было так легко, как будто это мы играем симфонию дождя на островках прохладной влаги в углублениях дорог и улиц, и сердце бьется в такт падающим на землю каплям, которые попадая на водную гладь выбивают другие разрывая идиллию покоя, рисуют идеальные круги, а потом вместе с ними отражается радугой на ещё угрюмом небе. Но стоит появиться этому природному световому представлению, почти всегда за считанные минуты оно меняет свой окрас, с серого до лазурно голубого. Так хочется чувствовать себя причастной к этому, любуясь неописуемым зрелищем постоянно меняющихся картин кистей самой природы. Но радуг, как и теплых дождей под которыми, хочется вымокнуть до нитки во взрослой жизни почти нет. Вернее есть, но их уже не видишь или воспринимаешь совсем по-другому.

Сегодня как раз один из таких непредсказуемых летних деньков, когда с самого утра светит яркое солнышко, с порога обдавая тебя своими теплыми, ласковыми лучами, которые так и шепчут – сегодня будет тот ещё жаркий денёк. Но как всегда к обеду набегают злобные тучки, закрывая собой последние лучики и тебе в лицо уже бьёт пронизывающий холодом северный ветер и ты сожалеешь лишь о том, что оставила кофту дома.

Но сегодня даже это не сможет омрачить очередной долгожданной встречи. Я ждала её, продумывала каждое слово которое скажу тебе, прокручивала в голове фразы и предложения, чтобы не упустить ничего важного, ведь открыть душу могу лишь тебе. Лишь ты меня всегда понимал и сейчас вновь поймешь и услышишь…

Извилистая дорога как всегда пустынна. В Русских глубинках редко встретишь попутку уже километров в десяти, отъехав от основной трассы соединяющей более – менее населённые районные центры, в которых ещё осталась: школа, больница и сельский совет. А я еду туда, где кроме сельского кладбища, развалин клуба и бабушек на скамейках у выцветших заборов не осталось ничего.

Как красивы и необъятны девственные просторы нашей Родины. Величественные склоны сменяют лесополосы, поля, луга искусственные водоёмы, оставшиеся в наследство со времён союза. Заброшенные, заросшие непролазной травой родники с чистейшей прохладной ключевой водой, бьющие из недр земли, у покинутых селений, почти стёртых с лица земли былых колхозов миллионщиков. От их не так давно гремевшей славы остались лишь фундаменты в некоторых местах уже целиком погребённые землёй. Печальная картина.

Но вот уже и она. Деревня. Со своим эксклюзивным шармом, ведь только в маленьком поселении, не отмеченном на карте, доживающим свой век, можно встретить такое разнообразие. На некоторых улицах жизнь полностью остановилась. Прогуливаясь здесь в детстве, я думала о том, что пройдя небольшой школьный парк, ты вдруг очутилась в далёком прошлом. Огромные многоквартирные двух этажные дома, величественно стоящие в два ряда, полностью исчезали из виду, а перед глазами открывался совсем другой мир. Саманные, оббитые железом вековые домишки раскрашенные в зелёные, синие и бледно жёлтые цвета панорамой уходили вдаль единственной асфальтированной дороги. Кое-где это однообразие разбавляли деревянные строения, с красивыми ставнями и резными обналичниками, величественно возвышающиеся над крышами покосившихся от времени саманных строений. В детстве мне казалось, что время тут останавливалось, оно не текло и не бежало, а застыло где-то во временах молодости моей бабушки, детстве мамы и её сестёр.