Пандемия

– Я часто об этом думаю, во всем этом виновата лишь я. Если бы ты только знала, какой я была глупой. Как сильно я боялась показать ему что люблю, каждый раз отводя глаза когда он проходил мимо я делала вид что не замечаю его, хотя всегда чувствовала его прожигающий взгляд, ловила каждое его движение. Но он и не подозревал об этом, ведь я могла любоваться им только со спины убедившись в том, что он не видит меня. Я боялась выдать себя, боялась что он посмеётся над глупой девчонкой, очередной – потерявшей от него голову дуррой. Как часто я хотела заговорить с ним, но лишь услышав его голос вставала в ступор не в силах повернуть головы.

– А он был уверен, что ты его презираешь.

– Нет, я лишь избегала его. В один прекрасный момент даже обещала себе, что больше никогда не посмотрю на него. Но не сдержала обещания. Он заставил меня посмотреть, перед таем как уехал, тогда я видела его живым в последний раз. Я видела что он прошел, видела что посмотрел, но не обернулась, а когда он прошел ещё раз и окликнул знаешь, по сердцу словно лезвие черкнуло, я не хотела знала что будет еще больнее, но он окликнул второй раз, и мне пришлось… – меня терзала лишь один вопрос «Почему?», она будто услышала его и сквозь поток слез продолжила свой печальный рассказ. – Если бы ты только знала как я желала подбежать к нему, кинуться к нему на шею целовать его губы, умолять не уезжать, сказать ему что он самый лучший, что он мой воздух, он моя жизнь… но там была она, я не видела её, но ощущала её присутствие. С тех пор каждый день закрывая глаза я видела его лицо, а потом случайно узнала что его больше нет. Я была на его похоронах но так и не решилась подойти, я хотела запомнить его живым, я не смогла, понимаешь, не смогла…

– Почему ты не сказала?

– А что бы было с ним? Я прекрасно знаю Дашу, из этого получилась бы очередная сногсшибательная истерика, в которой он опять чувствовал бы себя виноватым. А я не хотела этого. Слишком сильно я его любила.

– Почему ты не боролась?

– Я думала он счастлив, я была уверенна что у него все хорошо, и мне было этого достаточно. Какая разница с кем он, главное ведь не это, главное что ему было хорошо, для него было так лучше.

– Да что ты знаешь? – не сдержалась я… – Она его использовала, вила из него нитки, плела интриги против всех кто был ему дорог, манипулировала им словно марионеткой, а он не замечал этого, он думал что любит её, а она убеждала его в том что любит его, но никакой любви там и близко не было. А если бы и была, она не придала бы его с такой легкостью обменяв на другого, который был для нее более удобным вариантом.

– Не говори так! Он был счастлив!

– Он был счастлив в мире собственных иллюзий, который пал под натиском реальности. Если бы он был счастлив, он был бы сейчас жив…

– Я виновата… как же я виновата…

– Я не виню ни тебя ни её, такова была судьба, она сыграла свою злую шутку. Я тоже не смогла быть рядом с ним, и уже никогда не смогу простить себя за это. Не плачь. Пожалуйста. Давай будем помнить его живым…

Мы сидели в заснеженном парке, не считая времени, окунаясь в теплые воспоминания о детстве, о счастье и о нем. Она рассказывала о том, о чем молчала почти пятнадцать лет. Марина взахлеб говорила о любви к нему, она помнила каждое его слово, каждую их встречу, с того самого момента, как впервые увидела его, не зная даже имени она полюбила моего брата всем сердцем. Но ему так и не удалось узнать об этом.

А как все сложилось бы если бы она подошла, если бы она сказала или он осмелился бы сделать первый шаг ей на встречу? Сейчас бы мы сидели в этом парке втроем, а вокруг нас бегали их счастливые дети. Может так все и случилось бы. А может где-то в параллельной реальности они все же признались друг другу, и сейчас где-то там мой брат жив, счастлив и любим… Как бы я хотела верить в это.

Какая же сложная штука судьба. Она ведет нас по извилистой скользкой дорожке, вокруг которой бездна неизвестности, и стоит сделать лишь один неверный шаг и вся жизнь катится под откос. А наши страхи, обиды и амбиции лишь подливают водицы превращая дорогу по которой мы сами же и идем в скользкий каток на котором так легко оступиться.

И все мы по сути смертельно больны своей болью, своими ошибками, своей глупостью. Непонимание, недоверие, неприятие – пандемия современного человечества, которая косит наши души хуже чумы.