Пандемия паранойи

– Последние сводки с фронтов: заболело ещё полторы тысячи, умерло в мире за сутки восемьсот тринадцать четыре человека. – Серёга хороший мужик, но слишком любит цифры. И врачей. Он профессионально лечится от всего. И занят этим последние лет двадцать. Столько, сколько я его знаю. Впрочем, это единственный недостаток Серёги. А главное достоинство – он настоящий друг. Друг, даже в ущерб своему здоровью. Вот и сегодня, он сорвался и через весь город привёз мне мероприятие, настроение и семейную дискуссию на тему: «Самоизоляция. Вирус убивает. Экономику». Шашлыки – это его идея. От мяса до маринада, от угля до сервировки. А дискуссия – это не его выдумка. Её выдумала жизнь.

– Слушай, хватит! – Лена – жена Серёги. У неё маленький бизнес. Пара торговых точек. Бижутерия, товары для домашнего творчества. Для неё тема эпидемии – боль. Потому, что дело, которое её поднимало в пять часов утра и отпускало в одиннадцать вечера, попало под арест. И она под арестом. И продавцы. Остатки товара под замком. Остатки денег – в платежи по кредиту. Всё. Бизнес убит вирусом.

– Я не понимаю, в чём разница? Если бы мы бы все болели, умирали и остановились бы предприятия. Ладно. Но мы все здоровы, прячемся друг от друга по квартирам, а у всей, абсолютно у всей экономики вырубили рубильник. То есть, с точки зрения экономики мы все мертвецы, хотя живём, шевелимся и хотим кушать. – Лена непоследовательная, как и положено женщине. Она не хотела говорить о вирусе. Она не может о нём не говорить. – Мало того, наши экономические трупы ещё и контролируют! Кругом полиция. Посты какие-то на выезде из города ставят, санитарные кордоны.

– Какие посты? – Я не очень верю, что в нашем бардаке кто-то станет блокировать выезды из города, как в Ухане. Оштрафовать в метро? Пожалуй. Пошугать прохожих в парках? За милую душу. Пригрозить нарушителям с телеэкрана? Любимое занятие. Но оборудовать посты? Это вложить ресурсы, организовать работу, проконтролировать, запастись дезинфекцией. Какой чиновник пойдёт на этот геморрой?

– А, между прочим, Лена права. Ехали к вам – на дороге рабочие какой-то шлагбаум мастрячили. – поддерживает жену Серёга. – Странные привидения в костюмах химзащиты с баллонами бродят. Наш автобус пропустили, а следом шёл Мерседес – тормознули и в лес завернули.

Водитель возмущался, а ему: «Дезинфекция!»

– Чиновники реальным делом занялись? – Оснований не верть словам друзей у меня нет. Но и с представлениями о нашей власти, нарисованная картина никак не вяжется. – Сомнительно. Очередная показуха для какой-нибудь комиссии.

– Тётя Лена, Вам красное или белое? – Сашке проще. Он на дистанционном обучении. Сидит дома, но, вроде, как бы учится. Да и его поколение не теряет оптимизм, пока есть доступ в сеть. Они общались через гаджеты до эпидемии. Они зависают в соцсетях в разгар пандемии. Вирус по Internet’у не передаётся. Во всяком случае, коронавирус.

– Давай, Саша, красное.

– И мне,– Маша выходит из дома с тарелкой салата. Покупные помидоры, покупные огурцы, зато лучок с собственного огорода. Точнее, из теплички. Жена страшно гордиться любым урожаем: от весеннего лучка и укропа, до осенних кабачков и томатов. Как же: своё, без химии, собственными руками взлелеяно и обихожено.

– Вчера поехал к проктологу. Тормозят менты: «Куда направился? Почему нарушаешь?». – Серёга переворачивает на мангале шашлыки. – Отвечаю, мол, на кладбище. А то, что нарушаю – живым еду – так мёртвым я себе место под могилку выбрать не смогу. Ржут сволочи. Говорят : «Сиди дома. Могилка тебя сама найдёт!»

– А у меня одногруппник купил с рук форму «Яндекс.еды». Всего за штуку. Ворованная, наверное. И раскатывает на велосипеде по городу в своё удовольствие. – Сашка лезет в телефон, показать фото приятеля.

– Какое там удовольствие? – Маша любое нарушение карантина считает преступлением перед обществом. Даже на Серёгу с Леной успела поворчать. – Пустой город. Пустые улицы. Лучше бы дома сидел.

– Поверь, ма, он удовольствие находит, – ухмыляется сын.

Прозевал я момент, когда Сашка успел вырасти. Впрочем, большинство отцов взросление детей замечает только по завершению процесса.

В калитку кто-то робко постучал.

– Ты ещё кого-то позвал? – Маша смотрит на меня сердито и с подозрением.

– Нет. – Я не чувствую за собой вины, но понимаю, что уже оправдываюсь. – Может соседи шашлык почуяли?

– Открой, посмотри. – Маша подталкивает Сашку к калитке. Я тоже, на всякий случай, встаю.

– Батя, тебя спрашивают. – Сын приоткрывает калитку. В рамке из ещё не окрашенного металла появляется лицо. Карие, близко посаженные, чуть с желта глаза быстро оценивают сквозь узкие щёлки меня, дом двор, компанию. Чёрная кудрявая бородка, не стриженная за жизнь ни разу, в кивке опускается вниз. Непонятно: толи человек поздоровался со мной, толи оценил увиденное, и остался удовлетворён.

– Хозяин, работа есть? – гость мягко втекает в калитку. Чистая спецовка, обветренная и обожжённая солнцем кожа. Здесь и документы смотреть не надо. Шабашник из Средней Азии.