Пандемия (СИ)

— Дурак, выбьют зубы или и впрямь сломают руку.

— Все равно подыхать.

— Может и так, только чего зря мучиться от боли, пока живой. Давай налью, я еще не ходил в сортир. Николай криво ухмыльнулся и произнес:

— Вот хохма была бы, если бы мы все поссали в ведро, а потом разлили этот компот по банкам.

— Точно, — рассмеялся Виктор, впервые за те два дня, что они были вместе, — А че, давай так и сделаем?

— Так ведра-то нет.

— Ведра нет, зато, — и он протянул ногу, на которой был надет резиновый сапог.

— Блин, точно, он же резиновый. Подожди, а в чем ты-то ходить будешь?

— Куда, до стула и обратно? Не боись, он в момент высохнет. Главное не надевать и все.

Виктор снял сапог и, подойдя к унитазу, отлил в него. Слыша их беседу, также поступил Олег и Илья. Ира попросила ребят отвернуться и, извиняясь, произнесла:

— Я того, совсем чуть-чуть, облила.

Ребята засмеялись. Трогать тезку Николая не стали, он как затравленный кролик сидел в углу, но неожиданно вскочил и с возгласом:

— Я этим гадам, сюда еще и наблюю.

— Ладно, ты хотя бы отлей и то хорошо.

Виктор поставил в ряд выданные банки и осторожно разлил в них собранную в сапог мочу, после чего, осторожно перенес их поближе к двери. Остатки вылил из сапога в унитаз, несколько раз потряс его и с возгласом:

— Ну и воняет же гад, — нажал на кнопку спуска, после чего вернулся поближе к Николаю.

Спустя короткое время дверь открылась и заглянувший охранник, произнес:

— Все отлили?

— Вроде, — за всех ответил Олег.

Охранник рукой, одетой в резиновую перчатку одну за другой взял банки и, поставив их на поднос, ушел. Спустя некоторое время дверь снова открылась, и появился очкастый вместе с охранниками.

— Так, выходит, у нас тут умник объявился, шутник, так сказать. И кто же это у нас такой, а? — он согнул шею и, выставив вперед свой длинный нос, стал рассматривать поверх очков сидящих на полу подростков, — Я спрашиваю, кто это у нас тут умник такой?

Все молчали, понимая, что шутка может плохо закончится для одного из них, а возможно и для всех.

— А впрочем, — неожиданно, успокоившись, произнес он, — к чему гадать и вычислять, кто придумал сию шутку. Без разницы, кто это сделал, наказан будет один из вас, любой, на выбор, — он снова посмотрел на ребят и, ткнув пальцем в Олега, произнес, — Вася, вот этот мальчик совершил плохой поступок, накажи его, чтобы другим неповадно было впредь заниматься подобными делами.

Охранник, который видимо и был Василий, подошел к Олегу и, взяв за шиворот, поволок к двери.

— Знаешь, как я наказываю? — произнес он, — Как завещал нам товарищ Сталин, молча и без крови, — и вместе с другими охранниками заржал, после чего, один из них, неожиданно подсунул под руку Олегу свою ногу, обутую в кожаный ботинок, а Василий резко ударил. Рука треснула, словно сухая ветка. Вслед за этим раздался жуткий крик. Олег прижал сломанную руку к груди и, продолжая лежать на полу, съежился, полагая, что сейчас его начнут бить.

Однако очкастый, видимо удовлетворенный произведенным эффектом, посмотрел на продолжающего стонать от боли Олега и произнес:

— Больно, верю, но это за непослушание. Я предупреждал, а вы подумали, что я шучу. Еще раз повторите такое, все подвергнетесь подобной экзекуции. Кости ваши мне некому пересаживать, а потому жалеть не буду. Ясно?

Очкастый и охранники повернулись и вышли, но через несколько минут дверь снова открылась, и Василий принес чистые банки с наклеенными на них номерами.

— Урок получили? То-то же, — улыбаясь произнес он и удалился.

Глава 5

Был второй час ночи. Они лежали на постели, и их дыхание постепенно приходило в норму. Причудливо мелькавшие на потолке тени, вызывали в голове Павла мысли, которые тут же возвращались к тому, что было между ним и Лизой несколько минут назад. Она повернулась на бок и обняла его рукой, закинула ногу на него и прошептала на ухо:

— Мне так хорошо с тобой, а тебе?

— И мне.

— Правда?

— И ты еще сомневаешься?

— Нет конечно, это я так, в шутку, — она поцеловала, его, потом еще и еще. Уткнулась лицом в шею.

Его переполняли мысли и чувства, которые он хотел высказать, но не решался, словно боялся испортить, тот волшебный мир счастья, в котором пребывал.

— Скажи мне, что нибудь, — произнесла Лиза.

— Я те-бя люб-лю, — по слогам произнес он, стараясь растянуть эти волшебные слова во времени.

— Можно еще раз, пожалуйста.

— Я тебя очень люблю.

— Нет, ты скажи это так, как сказал первый раз.

— Первый раз, а как я сказал первый раз? — он понимал, чего она хочет, но ему было приятно, что она просит снова и снова повторить эти слова.

— Ну…, как ты говорил.

— Я те-бя люб-лю, — снова медленно повторил он, и потом добавил, — Нет, лучше так, Я очень люб-лю те-бя Ли-за.

Она рассмеялась и снова его поцеловала. Её волосы расстилались по его груди, и он гладил их, а потом взял прядь и, приложив к губам, вдохнул их запах.

— Лиз, и чего ты во мне нашла? — вдруг спросил он.

— А ты чего нашел в этой очкастой девчонке?