Пандемия в зените

– Есть несколько версий. Теракт, утечка биологического оружия и необъяснимая природная мутация… это уже думаю невозможно установить с точностью. Первые случаи заражения зафиксировали в Новосибирске. Дальше болезнь стала ураганными темпами распространяться по стране и по планете. Любой инфицированный человек был идеальным инкубатором для вируса. От одного больного заражались сотни, десятки. С таким наша наука никогда не сталкивалась. Медицина оказалась бессильна. Мы так и не смогли найти лекарства. Лучшие врачи заболели одними из первых. Причем не только у нас, но и в других странах с развитым здравоохранением. Были найдены письма с угрозами и обещанием конца света. Сначала этому не придали значения, а потом стало уже поздно. А через несколько дней одна за другой стали появляться новости об эпидемии. Мы попытались найти человека, от лица которого были написаны письма, но не успели…

– Да, да… весь интернет об этом и говорил…, – вмешался парень.

– Да не перебивай ты человека, – одернул его отец.

– В общем, мы стали терять город за городом, изолировали людей, организовывали карантины, ввели военное положение. Ученые работали круглосуточно, последние наши лучшие вирусологи погибли в кремлевской лаборатории незадолго до эвакуации правительства…

– Так работа еще идет? Лекарство ищут, раз правительство есть…? – с надеждой поинтересовалась Оксана.

– Ученых и медиков почти не осталось. Некому работать. Инкубационный период вируса всего сутки, мы каждый день теряли по нескольку миллионов, затем десятки миллионов. Я думаю, в живых осталось не больше одного процента населения.

– Гм…, – хозяин покачал головой, – я думал, что власть еще хоть что-то пытается сделать, а в итоге надеяться только на себя осталось.

– Страны уже нет, человечества почти нет, этот вирус отбросил нас на тысячи лет назад. Речь идет о выживании людей как вида.

– Но мы-то живы-здоровы, слава Богу, – перекрестившись, сказала Оксана.

– Когда я разговаривал с вирусологами, они склонялись к тому, что у некоторых людей может быть иммунитет от этой заразы. Но испытаний и опытов успели провести слишком мало. Никто точно не знает, какова природа этого иммунитета. Если бы эпидемия развивалась не так стремительно, то у нас был бы шанс. Но очаги стали появляться по всей планете. Сначала у нас, затем в Азии, Америке, Африке, Европе. Мы попытались наладить взаимодействие между странами и континентами, чтобы локализовать очаги, но все оказалось безуспешно. Мир, в котором мы жили, стал настолько глобализирован, интеграция вышла на такой уровень, что само человечество за считанные дни распространило вирус по всему земному шару. Это был настоящий ад…

Пока президент говорил, Федор не спеша налил по второй:

– Нет, ад еще впереди. Сейчас человек человеку волк. Выжившие будут убивать друг друга за еду, оружие, лекарства, женщин… нас ждет дикое средневековье без правил и законов. Даже хуже. Вот недавно тут объявилась одна банда, главарь у них какой-то Джавар. Приезжали на прошлой неделе, требовали, чтобы мы дань им платили.

– А в поселке еще есть мужчины?

– Мало! По пальцам пересчитать можно… А тех сволочей много, несколько машин приехало набитых под завязку. И каждый вооружен. Напали внезапно, сожгли пять домов, и мужика одного из наших убили. Обещали, что приедут через неделю за данью…

– А у вас оружие есть?

– У меня двустволка нарезная охотничья. У Бориса волына припрятана и может еще чего есть, он не говорил. Но человек служивый, наверняка что-то на черный день приберег. Все равно маловато у нас силенок на такую банду.

Лев Николаевич не знал, чем помочь и сказал первое, что пришло на ум:

– Суворов говорил воевать не числом, а умением…

– Тоже верно. А скажи, президент, как ты один оказался без своего правительства? Ты же сказал, что вы куда-то эвакуировались?

Корнилов уже отвык от таких прямых, простых, но конкретных вопросов. За столько лет в политике он научился выражаться обтекаемыми, дипломатичными фразами. Как правило, с большинством собеседников он разговаривал с позиции начальника: требовал, спрашивал, поручал. Беседа с хозяином дома шла в другом ключе. Казак разговаривал на простом народном языке. Прямо, просто, без хитростей. Президент с трудом свыкался с мыслью, что он уже не главный и скорее всего никогда им уже не станет. Его «карьера» круто шла вниз, от главы государства он перешел к руководству маленькой группы затворников, а теперь вот стал изгнанным бродягой.

Не углубляясь в детали, Лев Николаевич честно рассказал о правительственном убежище и перевороте, который там произошел. Федор молча качал головой и лишь задумчиво мычал себе под нос.

– Значит, везде сволочей хватает. Худые наши дела, раз плохих людей больше чем хороших, – резюмировал казак.

– Просто плохие – более наглые, – возразил Леха.