Пандора

Дора останавливается. Куда теперь свернуть – налево? Или направо? Она не помнит. Не надо было пить предложенный Офелией бокал вина. И в тот самый момент, когда ее охватывает паника, Дора слышит взрыв задорного смеха и, успокоившись, идет туда, где смеются, – в конец коридора. Она сворачивает за угол и чуть не сталкивается с лакеем, на ходу застегивающим пуговицы на бриджах.

– О, прошу прощения, я…

Слова застывают у нее на языке, ибо следом за лакеем появляется Корнелиус Эшмол, завязывающий длинными пальцами свой галстук. Изумленная Дора отступает на шаг. Тот, в свою очередь, тоже. Лакей – с двумя пунцовыми пятнами на бледных напудренных щеках – торопливо прошмыгивает мимо них, не говоря ни слова.

Несколько секунд Дора и мистер Эшмол молча смотрят друг на друга. Затем мистер Эшмол смущенно откашливается.

– Мисс Блейк.

– Мистер Эшмол, – она стоит как вкопанная. – Мне нужно было немного проветриться.

– Именно. – Он ленивым жестом затягивает узел на галстуке. Подобно ей и Эдварду, он решил не обряжаться в карнавальный костюм. – Вы пришли в себя?

– Да, благодарю вас. Я…

Он заставляет ее замолчать, взяв ее руку в свою и шагая в противоположном направлении.

– Тогда давайте потанцуем, мисс Блейк!

Дора не смеет спорить. Он тащит ее за собой так, словно она лента, волочащаяся за ним. Они оказываются в освещенном яркими огнями бальном зале, когда звучат первые такты аллеманды[39].

– Сэр, – шепчет она, – я не умею.

– Просто смотрите на других и повторяйте их движения, – строго шепчет мистер Эшмол.

Прежде чем Дора успевает что-то проговорить, начинается танец, и Дора довольно безуспешно пытается копировать па своего нежеланного партнера. Хорошо хоть длинные юбки скрывают ее ноги!

Мистер Эшмол медленно ведет ее по кругу, сжимая ее руку в своей.

– Как вам нравится ваше первое суаре, мисс Блейк?

Все тот же снисходительный тон. Дора сжимает зубы.

– Должна сказать, ничего подобного в моей жизни еще не было.

– Не сомневаюсь. Теперь направо!

Мистер Эшмол кивком приказывает ей следовать за другой женщиной, а затем возвращает ее в исходную позицию, и целую минуту они кружатся молча. Дора следит за дамой рядом – на ней платье цвета бледно-розового фламинго, маска с перьями такого же цвета, и она проделывает целую серию замысловатых па, которые Дора даже не надеется повторить. Когда же мистер Эшмол вновь берет ее за руку с намерением закружить, она шумно выдыхает.

– Вы его так сильно оберегаете.

Нет нужды называть имя. Мистер Эшмол прекрасно понимает, кого она имеет в ввиду.

– Я в полном праве так поступать, – бросает он в ответ.

– Почему?

Он сжимает челюсти.

– Это не ваша забота.

Дора пытается сохранять спокойствие.

– Мистер Эшмол, я знаю, вы меня недолюбливаете, но вы должны понять, что я не желаю никому зла.

Делая поворот, он усмехается.

– Правда, не желаю.

Мистер Эшмол оглядывается через плечо. Дора пытается проследить за его взглядом. И с некоторой тревогой отмечает, что ни Эдварда, ни сэра Уильяма здесь нет.

– Что вам рассказывал Эдвард? – резко спрашивает он.

Дора вновь обращает к нему лицо. Итак, сейчас им предстоит весьма откровенный разговор. От этой мысли Доре становится легче, и она смотрит на него со всей искренностью, на какую способна.

– Он рассказал мне, что вы выросли вместе. Что он был сыном конюха, а вы наследником имения.

– Что-то еще?

Она знает, что есть еще что-то, – инстинктивно она в этом уверена, – но надо, чтобы об этом сказал сам мистер Эшмол. Темп музыки нарастает, и на некоторое время Дора целиком поглощена копированием движений своего партнера по танцу и не может продолжать беседу. Когда же музыка замедляется и они вновь сходятся лицом к лицу, мистер Эшмол рассказывает.

– Мой отец платил за все – за обучение Эдварда, за его пансион… Многие годы мы не виделись. Я старше него, он вам не говорил?

Дора отрицательно качает головой.

– Меня отправили в Оксфорд, потом я отправился в Гранд-тур, по примеру многих юношей моего круга.

– А потом?

– А потом я вернулся домой. Устроил Эдварда на работу.

– В переплетную мастерскую…

– Вас что-то смущает?

– Но это же необычно, не так ли? Чтобы наследник немалого состояния владел предприятием? Разве типично для таких праздных людей, как вы, заниматься каким-то ремеслом?

– Я купил эту мастерскую, – мрачно говорит мистер Эшмол, – с определенной целью.

– Какой?

Мистер Эшмол вздергивает темные брови, игнорируя ее вопрос.

– А вы всех владельцев крупных состояний считаете праздными людьми, мисс Блейк? – спрашивает он, беря ее за руку и поднимая как раз вовремя, когда звучит высокая нота.

Дора думает о клиентах «Эмпориума Блейка», которых там раньше обслуживали. И о гостях этого светского раута. Легким кивком она указывает на танцующих.

– Многие ли богачи в этом зале могут сказать, что держат коммерческое предприятие?

Танец, похоже, завершается: темп замедляется под финальные пассажи скрипок, и, привстав на колено, мистер Эшмол криво усмехается.

– Я не «держу» мастерскую. Для этого там есть Фингл.

Дора гневно сощуривается.

– Не будьте столь высокомерны, сэр. Вы понимаете, о чем я.