Пандора из Сосновки

Через пару лет появилась у Отто сожительница, если говорить словами бабы Нюры, то «палюбовница». Звали ее Ксюха Маркачева. Родом Ксюха была из Белоруссии, здесь срок отбывала. Еще до войны с фабрики, на которой работала, украла 2 кг макаронных изделий. Так она сама говорила, а как там было на самом деле никто не знает. Присудили ей пять лет строгого режима, сюда отправили срок отбывать. Отсидела Ксюха все пять лет в исправительно-трудовом лагере, освободилась в середине войны, да и осталась тут на жительство. Работала сначала в лагере для политических, а потом, когда открыли лагерь для военнопленных, перешла туда. Вместе с Яшкой гужевым транспортом возила еду бригадам на лесозаготовки, по мискам раскладывала. Там и приглянулась Отто. Несколько лет они по кустам нужду свою физиологическую справляли, Яшка прикрывал. В 1952 году Ксюха забрюхатела, в положенное время родила двойню — мальчика и девочку. Баба Нюра тогда маленькая была, но мать ей рассказывала, что дети родились большие и здоровые. Ксюха жила вместе с семьей бабы Нюры, в этом же бараке. В бараке в те времена проживали три семьи — по концам барака, с одной стороны семья бабы Нюры, со второй — повариха местная, тоже со своей семьей. Ксюха со своими детьми занимала середину барака. Все поселковое население без исключений, Ксюху осуждало. О ней судачили не только в магазине, но и на каждом углу. Многие даже перестали с ней здороваться. Тогда рождение ребенка от пленного фашиста воспринималось не только властями, но и населением, как прямая измена Родине. И погибла бы Ксюха, со слов бабы Нюры, вместе со своим приплодом, если бы не соседи по бараку. Это они первый год жизни детей помогали Ксюхе, чем могли. Мать бабы Нюры детей купала, в комнате прибиралась, пеленки стирала и сушила над буржуйкой. Повариха кой-какой едой роженицу обеспечивала. В первую неделю после рождения детей крестили в старообрядческой часовне, тут уж, видимо, Яшка постарался. В метрическую книгу дети записаны как Павел и Парасковия. Но в быту у них было одно имя на двоих — Пашка. Детям исполнился год, тогда и прекратилась помощь Ксюхе от соседей. Втайне и они считали Ксюху предателем Родины, только малые дети нуждались в помощи, потому и помогали. Без помощи со стороны Ксюха металась между детьми и работой, осунулась, похудела, побледнела. Но от своих детей Ксюха даже не мыслила отказываться. Немец же эту проблему решил по-своему — сына Павла решил забрать у матери и передать на воспитание бывшему украинскому полицаю Степану и его жене Анюте. Они недавно освободились и как раз собирались уезжать в Украину. Пошептался Яшка со Степаном и тот согласился. Степан забрал Пашку в последний момент, когда дрезина была загружена их скудными пожитками и до отправления товарняка из Семенова на город Горький оставались считанные часы. Степан боялся, что Ксюха устроит скандал на весь поселок и не отдаст ребенка. Чем мотивировал свой поступок Отто вполне понятно — в Германии у него была жена и единственная дочь. А Отто мечтал о наследнике, которого жена ему уже никогда не родит. Кто же будет вместо него распоряжаться несметными богатствами, которые он накрал в СССР? Да и жизнь наследнику нужно было сохранить. А Ксюхе это было не по силам, всякое могло случиться с сыном. Ксюха после их отъезда все твердила, что немец любит своих детей, а Пашку, тем более — это его наследник. Отто обещал, что когда-нибудь заберет их всех в Германию. Через пару месяцев Отто Бридара самого репатриировали в Германию, с тех пор в Сосновке о нем ничего не знали. Девочка Пашка в бедности и нужде жила с Ксюхой. Яшка из их жизни тоже исчез, жил в своем поселке староверов и работал на собственном хозяйстве. А ведь в первый год рождения детей почитай каждый день с гостинцами навещал Ксюху и детей. Привозил в узелке свежие продукты от староверов. Но тогда Бридар был рядом и его наследник Павел жил с матерью. Парасковии было шесть лет, когда ее мать заболела и еще через несколько месяцев умерла. Ксюху похоронили соседи, ни один человек из поселка на поминки не пришел. До своих последних дней Ксюха оставалась предателем Родины. Пашка осталась одна. Соседи не решились публично забрать девочку в свою семью, боялись гнева сограждан, но и оставить ребенка на выживание тоже не смогли. Ксюха с девочкой занимали среднюю часть барака. Поэтому решение о помощи девочки было принято быстро и без ущерба для соседей. После смерти Ксюхи в ее комнату с двух сторон тайно прорезали двери. И стала Пашка негласным членом сразу двух семей — матери бабы Нюры и поварихи. Вскоре они же пристроили Пашку в школу-интернат в Семенове, а на каникулы она приезжала в свою Сосновку. Там же, в Семенове, Пашка окончила бухгалтерскую школу, и мать бабы Нюры устроила ее на работу в свое предприятие, где к тому времени работала и баба Нюра. Пашка недолго работала вместе с бабой Нюрой, нашла другую работу, сняла себе комнату для проживания в Семенове, а дорогу в Сосновку совсем забыла. Не приехала Пашка в Сосновку, даже на похороны матери бабы Нюры. Односельчане и староверы плевались: «фашистка, она и есть фашистка». Не приехала, хотя ей несколько человек передали эту печальную весть.