Пандора Норна. Остров К

Я ждал, что хоть один учетник или комендант бросится за мной, схватит и влепит штраф, или запрет в тесной заводской комнатушке дожидаться стратегов, а те уже перевезут меня на Исправительный остров, откуда я никогда не вернусь. Но ничего такого не произошло. Белоснежная компания первораздельцев проводила меня взглядом и только. Всем было плевать на забравшуюся в раздел серую мошку. А значит, их головы были заняты более серьезными проблемами.

В два часа за ними прибудет другой корабль. Я взглянул на время. Мои часы поперхнулись морской солью, затрещали и выдали половину седьмого то ли вечера, то ли утра. Ясное дело, сломались. Форменные часы нам выдавали не для плавания, а чтобы на работу не опаздывать.

В мозг забралась ужасающая мысль: если все первораздельцы здесь, значит, в Управлении никого нет, и наше заявление некому подписать. Я резко затормозил и пригляделся к лицам в толпе. Где-то там должен быть мэр или его секретарь. Но толпа слилась в сплошное белое полотно, я даже не был уверен, что передо мной стояли люди.

Всю дорогу к заводу меня потряхивало. Мокрая одежда липла к телу, и соленый зуд усилился, а мне еще предстояла встреча с обиженным вахтером. Как пройти мимо незамеченным, я не представлял. О трюке со столом лучше и не думать. Не такой он дурак, чтобы попасться на него еще раз. Да и я слишком сильно устал, потому просто вошел на завод и прислонился спиной к дверям, виновато опустив взгляд. Вахтер в зеленой форме третьего раздела замер. Его руки крепко вцепились в столешницу, костяшки пальцев побелели от напряжения.

– Давайте я просто покажу вам номер, и вернусь в свой раздел, – предложил я, примирительно подняв руки.

Пару секунд он обдумывал мое предложение. Желваки играли на его щеках, а брови почти сошлись на переносице, но я не переживал. Будь на мне форма четвертого, пятого или шестого раздела, я бы так легко не отделался. Но серо-голубой комбинезон сделал свое дело. Он кивнул.

Я задрал рукава куртки и рубашки на правой руке и показал метку: Консерваця142. Вахтер зафиксировал происшествие в журнале, и я спокойным шагом вернулся на склад, пересек его и поднялся на вахту к Джимми.

– Все в порядке? – спросил он, оглядев меня с ног до головы. – Где ты промок?

– В заводском душе, – соврал я. – Трубу во время тряски прорвало.

Он понимающе закивал.

– Я чуть в штаны не наложил, когда завод тряхануло. Ты знаешь, что случилось?

– Говорят, землетрясение.

– На каком этаже прорвало? Я отправлю туда сантехника.

– Не надо, уже отправили. Там был комендант.

Джимми побледнел.

– Он тебя видел?

Я прикусил губу, решая, стоит ли его предупредить о предстоящих разборках. Когда тот вахтер расскажет об инциденте коменданту, он обязательно начнет выяснять, как я вообще проник на завод. И тогда придут к Джиму, потому что именно под его ответственностью охрана нижнего входа со второго раздела. Но если скажу ему сейчас, он будет психовать весь день, в ожидании расправы. Да и мне от него попадет. Мы вроде как подружились, и моя форма не станет преградой для его словесных излияний. А мне и так сегодня здорово досталось. Да он и сам виноват! Никто не заставлял его нарушать правила.

– Не волнуйся, ты меня знаешь, – раздавил я совесть ко всем чертям, и вышел с завода на улицу.

Легкий ветерок заставил поежиться. Последние дни погода на острове радовала, но не настолько, чтобы купаться. Я с ног до головы промок и несколько раз громко чихнул. Этого еще не хватало! Морская соль пристала к ткани куртки, застряла в швах и весело поблескивала, словно вырытые на кладбище брюлики. Волосы слиплись в сосульки. В таком виде не соврешь. У Саймона чуйка – будь здоров! В два счета поймет, что я накосячил. Потому я решил сначала привести себя в порядок, а потом уже идти на занятия.

Туалет в академии расположился на первом этаже под лестницей, и очередь в него не тянулась до соседнего раздела только потому, что я пришел сюда в середине урока. Сказать, что там пованивало – все равно, что ничего не сказать. Как только я открыл дверь, благоухание человеческих фекалий ударило в нос. Тесная комнатушка совсем не проветривалась, и голова пошла кругом.

Сняв со стены академическую газовку, скрепленную цепочкой, я поджег две подвесные лампы возле зеркала над раковиной и заперся на засов. На двери висело объявление: «Экономьте газ! Уходя, гасите лампы. Помните, плата за обслуживание изымается из ваших стипендий». А когда мы закончим учиться, из наших зарплат будет изыматься плата за обслуживание завода. Интересно, на овощных и фруктовых островах вычитают плату за землю, на которой пашут рабочие?

Я скинул с плеча тяжелую сумку и вытряхнул содержимое. Рисовальные листы, пруты и баночки с чернильными красками с грохотом вывалились на грязный пол. Консервная банка покатилась в угол. Последним выпал документ, удостоверяющий личность – единственный бумажный предмет на всем острове. Он сильно вымок и измялся. Черт! Совсем про него забыл. Надо было Саймону отдать, так надежнее.