Пангапу, или Статуэтка богини Кали

Виктор вынул из нагрудного кармана толстовки кремень, который всегда носил с собой, и через пару мгновений маленькое сооружение из сухостоя загорелось. Если бы кто-то считал очки, то было бы уже «два: ноль» в пользу украинца.

Лавров даже не задумывался, почему так происходит, но эта борьба развлекала его. А Явар мрачнел все больше и больше.

Вдруг Пиакор, сама того не понимая, со всей женской непосредственностью разрядила обстановку. Проходя мимо рощицы кокосовых пальм, девушка посмотрела вверх, где гроздьями висели орехи, и произнесла: «Хочу кокос!»

Виктор и Явар остановились как по команде. Виктор с укоризной посмотрел на коллегу.

– Пиакор, мы пришли сюда кокосы есть?

– Хочу кокос, – повторила девушка, бросив упрямый взгляд на Виктора.

– Я не полезу! – Виктор снял заплечную сумку и сел на лежащий неподалеку ствол старого дерева.

– Я полезу! – Явар подошел к Пиакор. – Какой вам, мисс Йоркамана, с молоком или без? – парень поднял голову, будто выискивая подходящий плод.

– Спасибо, Явар. Любой! Вот что значит настоящий мужчина, – Пиакор намеренно сказала это громко, взглянув на Виктора, но тот с головой ушел в свои записи.

Воодушевленный Явар лихо вскарабкался на самую макушку пальмы. Не прошло и минуты, как он, счастливый и запыхавшийся, спустился вниз, ловким движением мачете срубил верхушку молодого ореха и протянул Пиакор.

– Прошу вас, мэм.

– Большое спасибо, – Пиакор в первый раз улыбнулась Явару, и он был счастлив. Сегодня он влюблен в мир. Безо всякой на то причины. Не считая той, что это потрясающе – удовлетворить желание любимой женщины!

До деревни Инна-Лясанга было всего два дня пути и две ночи в джунглях. Первый день подошел к концу, солнце уже почти село за горы, и пора было располагаться на ночлег. Темнеет в экваториальной части очень быстро, поэтому путешественники знали – пока светло, нужно успеть подготовиться. Они быстро набрали хвороста для большого костра на ночь. Хоть в джунглях Папуа не водится крупных хищников, но костер – это и сытный ужин, и тепло при резком перепаде температур, и защита от змей. Кроме того, совсем недалеко река, из которой на сушу по ночам выбирается самая крупная рептилия на земле – гребенчатый крокодил. Никому не хотелось стать ужином для такого монстра. Явар ловко рубил сухие ветки своим мачете, напевая с детства знакомую песенку. Он и не догадывался, что эта песенка была знакомой с детства и Виктору. Лавров не обладал исключительным музыкальным слухом, но «Ой на горi два дубки» – это не такая сложная симфония, и журналисту опять стало не по себе. Он прислушивался минут пять – даже перестал вынимать из вещмешка провизию. Виктор долго смотрел на Явара, потом вдруг его осенило: «Так вот где я тебя видел! Музыкант. Музыкант из „Кроун Плаза“». Со свойственной ему иронией он спросил парня:

– А ну, признавайся! Откуда знаешь эту песню?

Виктор шутил. Юмор – это убежище, в которое прятался украинский журналист от мрачности и грязи. Но Явар воспринял тон украинца буквально и втянул голову в плечи.

– Маста Вик… Я не виноват.

Пиакор испугалась. Она тоже подумала, что Виктор решил напасть на проводника.

– Вик, что случилось?

– Ты ведь музыкант? Музыкант из «Кроун Плаза»? – не сбавляя напора, нарочито строго спросил Виктор.

Явар был шокирован. Его раскрыли. Белый знает даже то, что Явара уволили, а значит, и то, что Йов завербовал его. Явар мысленно подбирал слова оправдания. Он расскажет, он все сейчас расскажет. И то, что Йов отправил его сюда, и то, что приказал завести белого и журналистку в дебри джунглей, а если не получится, то даже… убить… Парень обхватил голову руками и закрыл глаза. Ведь когда человек боится шуток или критики – это значит, что он видит и знает, что это правда, но хочет, чтобы это видел и знал только он.

– Маста Вик, я все расскажу!

– Ты – разведчик! – Виктор продолжал играть. – Тебя забросили сюда из Украины! Я знаю! Откуда ты знаешь украинский язык?

– В миссионерской школе учил, – ничего не понимая, ответил Явар.

Виктор засмеялся и сел напротив.

– Ну так бы сразу и сказал. А то рассказывает – я флагами увлекаюсь, я много читаю… Молодец! Еще один язык никогда знать не вредно. – Виктор вдруг перешел на ток-писин и взглянул на Пиакор. – Правда, Пи? Я вот, видишь, тоже учусь, – опять на английском обратился Лавров к Явару.

Явар с облегчением вздохнул. Он понял, что Виктор просто шутил с ним. «Пронесло», – сказал бы наш юноша, но Явар не знал этого слова, однако хорошо чувствовал: чем больше в человеке хорошего, тем меньше плохого он замечает в других…

Явар рассказал Виктору о миссионерской школе в районе, о том, как им занимался украинский миссионер, которому он бесконечно благодарен за то, что стал грамотным, что научился музыке, отличать высокое искусство от дешевой кустарщины. Спасибо учителю. Как жаль, что он пропал в джунглях. Ребята из миссионерской школы никогда не забудут Андрия Цаплыка.

– Цаплык? – удивлению Виктора не было предела.