Пангапу, или Статуэтка богини Кали

Выслушав эмоциональную руладу Пиакор, девушка стала говорить упрашивающим тоном:

– Отец болен. Он не может говорить. Ему очень плохо. Не нужно его мучить…

– Никто его не собирается мучить, деточка. Мы пришли с миром. Нам просто нужно с ним поговорить и кое-что узнать. Мы дадим вам денег.

– Но на деньги счастья не купишь!

– Я думаю, вы как-то неправильно используете деньги. Позови его.

Девушка нехотя вошла в хижину. Через некоторое время из жилища вышел седой папуас. Да, это был тот самый Тонга, который уговаривал Дика и его друзей не убивать крокодила. Только как он изменился! Седой волос и морщины у глаз сделали из сорокалетнего мужчины старика, к тому же немого… Он испуганно смотрел на Лаврова. Вслед за ним вышла все та же девочка – его дочка, – будто следя, чтобы отца никто не обидел. Тонга начал показывать жестами, что хочет сказать.

– Белый, уходи отсюда. Мне и так хватило бед от твоих соплеменников. Видишь? Голова седая вся…

Пиакор, которая переводила со слов девочки, неожиданно взяла инициативу в свои руки и заговорила на языке моту – родном языке Тонги.

– Тонга, мы пришли с миром. Мы ищем этих белых людей не потому, что хотим кого-то наказать. Нам важно знать, куда они пропали. Этот белый – журналист из Европы. Он не сделает тебе зла – это говорю тебе я – Пиакор Йоркамана.

Родной язык сделал свое дело, да и Тонга все-таки узнал Пиакор.

– Я тебя видел… – ответил он жестами. – Ты – наша, а он…

– …Он – хороший человек.

– Белый не может быть хорошим.

– Он – исключение.

Тонга, подумав, кивнул головой.

– Хорошо, я расскажу…

Дочка Тонги медленно переводила жесты отца.

– Поросенок, крокодил… Поросенок охотился на кро…

Тонга разозлился и показал пальцем на лоб, дескать, думай, что говоришь.

– …Крокодил охотился на поросенка. Поросенка привязали за ногу трое пангапу… трое белых людей. Потом пришли хули…

– Это кто? – не выдержал Виктор.

– Хули – это племя в глубине джунглей.

– А-а-а-а… А хули тут непонятного, – съязвил Лавров.

– Что?! Давай послушаем, Вик…

– Да я говорю – интересное название… кричащее…

Дочка Тонги внимательно смотрела на отца, который по мере своего жестикулирования все больше и больше сжимался к комок.

– Хули был маленький и злой… Он убил всех… Он съел всех… Мне страшно, я дальше не могу…

Тонга так и не смог закончить свой рассказ жестами и, плача, скрылся за занавеской хижины. Дочка, близкая к истерике, бросилась за отцом. Сожаление о чем-то имеет срок годности, как любое сильное чувство. Все однажды становится безразлично. Время все стирает в порошок. Но для Тонги это время еще не настало.

Казалось, страх Тонги передался Пиакор, она с широко раскрытыми глазами в поиске решения обернулась к Виктору. Журналист с жалостью смотрел на вход в хижину.

– Надо искать хули.

– Кого искать? Ты же слышал, хули съели европейцев! – Пиакор сорвалась. – Какие поиски? Они сделают с нами то же, что и с этими тремя несчастными.

– Я не верю. Пока не увижу своими глазами, я ни во что не верю. На улице двадцать первый век. Какой каннибализм? Ты что, смеешься надо мной?

– Вот пангапу! Я тебе говорю. Ты мне не веришь? – Пиакор злилась, удивлялась, жаловалась, уговаривала. В этих словах было все.

Виктор был непреклонен.

– Я пойду сам.

– Как сам?

– Тебе нельзя, у тебя нога болит, – спокойно объяснил журналист, – да и не женское это дело – к людоедам в гости шастать. К тому же я и не верю, что они людоеды. Явар, пойдешь со мной? Киевской экспедиции требуется проводник и провиант. Возможно совместительство. Хоть ты и не такой аппетитный на вид, как Пиакор!

Виктор обратился к проводнику как раз тогда, когда тот подошел к ним. Он издалека видел, что беседа приобрела эмоциональный характер, и решил узнать, что все-таки случилось.

– Пойду, маста Вик. А куда?

– Искать племя хули.

Явар опешил и после долгой паузы растерянно произнес:

– Маста Вик, говорят, что они – людоеды.

– Так говорят, что и вы дикари! Но это же не так? – Виктор не изменил себе. – Или боишься?

Наш провокатор испытующе смотрел на Явара. Пиакор была вне себя.

– Не слушай его, Явар. Он – сумасшедший! Не иди с ним!

Явар еще немного помолчал. Трудно представить, что творилось у него в голове. Рядом стояла женщина, которая вчера ночью разговаривала с ним, звезда прайм-тайма, о которой он мечтал всю свою юность. И вот сейчас ударить перед ней лицом в грязь… Да никогда в жизни! Он с мальчишеским задором, руки в боки, прошелся туда и обратно перед Виктором и Пиакор.

– Если боишься… – Виктор опять брал парня на слабо.

– …Я ничего не боюсь! – отрезал Явар. – Я пойду за вами, маста Вик!

Виктор протянул Явару руку.

– Молодец! По статистике, 80 % людей пропадают без вести при переходе от слов к делу.

– Вик! А если они тебя съедят?

– А если они его съедят, я вернусь за тобой! – смело подхватил Явар.

– Вот и неси ее обратно! А то у меня уже руки болят, – ухмыльнулся Лавров.

– Вик! Я не поняла! – обиделась Пиакор.

– Я же сказал, что больше тебя на руки не возьму. Явар, помогай тем, кто в беде, и они будут помнить о тебе, когда опять будут в беде!