Пани сумасбродка (СИ)

Я сама люблю французский маникюр, мне на ногтях маникюрша нарисовала сердечки, а у Барбары были цветочки. На голубом фоне красные цветочки с жёлтой сердцевинкой. И вот сейчас на отрубленной руке я вижу нежно-голубые ногти, и цветочки на них, как и у Барбары. А на указательном пальце правой руки след от кольца, при чём след тонкий, следовательно, кольцо было тонким.

У меня неприятно засосало под ложечкой, и я подняла глаза на Макса.

- Что ты там углядела? – настороженно спросил он, и в этот момент приехала полиция.

Уж не знаю, как у них тут со званиями, я плохо разбираюсь в иностранных лычках, но к нам приближался офицер.

Макс тут же поставил меня на ноги, и очень вовремя, иначе бы я долго объясняла местным глинам, почему рассматривала руку. Тут либо у меня интерес нездоровый, либо что-нибудь ещё.

Офицер сказал что-то по-польски, и я ничего не поняла, и обратилась к Казимиру.

- Что он сказал? Я ни словечка не поняла.

- Русские, - вынес вердикт следователь, - инспектор Адам

Седляк. Кто нашёл конечность?

- Я её выловила с янтарём, - подала я голос.

- Фамилия, имя и отчество, будем составлять протокол.

Как он хорошо русский знает. Ладно, пусть будет протокол, надеюсь, ему в голову не придёт соединиться с Москвой, чтобы побольше узнать о моей скромной персоне.

Боюсь, ему сразу захочется спрятать меня за решётку на неопределённый срок.

Руку упаковали в пакет, и инспектор велел прочесать пляж, да тут надо морское дно обыскивать, по-моему.

И я почти уверена, что рука эта Барбары. Почему? Я хорошо запоминаю детали, незначащие на первый взгляд, и след от кольца, и эти ногти с маникюром, и даже царапинка.

Помню, я предложила Барбаре пирожное, она не отказалась, и взяла сладкое. Потом вынула перочинный ножик, и порезала пирожное на мелкие кусочки. У всех людей свои причуды, я ем селёдку с огурцом, запивая всё это молоком, а пирожные и торты только вилкой. У Барбары была своя причуда, она разрезала пирожные на мелкие кусочки, и брала его пальцами.

Но она порезала палец, когда разрезала сладкое, и я нашла этот порез на конечности.

Я мрачно молчала, полиция осматривала местность, а Макс ходил за мной по пятам. Когда мы вернулись домой, наконец, и закрылись в комнате, он сурово поинтересовался:

- И в чём дело? Ты что-то узнала? О чём-то догадалась?

- Догадалась, - я стянула мокрую одежду, - это рука Барбары.

- Откуда такая уверенность?

- Во-первых, у неё французский маникюр, и рисунок идентичный, какой был на руках у Барбары. И след от кольца, от тонкого кольца, и даже порез на пальце идентичный. Это её рука, и труп надо искать здесь.

- Твоей внимательности можно позавидовать, да только ты не сотрудник уголовного розыска. Я всё понимаю, дорогая, тебе хочется приключений, и темперамент слишком горячий, но и ты меня пойми, я за тебя боюсь. Я очень люблю тебя, и потому ругаюсь, хамлю, порой обижаю тебя. Но я боюсь за тебя! Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

- Прекрати, - села я на кровать, - я уже давно поняла, почему ты так злишься. Не надо мне ничего объяснять. Но я хочу расследовать, у меня жажда к этому, и будет только хуже, если ты будешь мне палки в колёса вставлять.

- Понятно, мне тебя не переубедить. Ладно, пусть будет так.

Но ты всё же держи меня в курсе.

- Хорошо, - кивнула я головой, и стала переодеваться. Высушила волосы феном, и в этот момент к нам постучалась

Ядвига.

- Скушайте-ка, друзья, моего фирменного отварчика, - подала она нам чашки, - а то ещё простудитесь.

- Да тут от одного запаха хочется тапки откинуть, - Макс даже отдёрнулся, понюхав содержимое чашки, - что это такое?

- Травы, ягоды, настоянные по всем правилам, - объяснила пани

Ядвига, - пейте, пейте, это очень полезно.

- И очень не вкусно, - вынес вердикт Макс, и хлебнул из чашки. Я с интересом наблюдала за метаморфозой, произошедшей с его лицом. Сначала оно пошло красными пятнами, потом всё покраснело, следующим этапом было лёгкое посинение, позеленело, и я едва сдержала смешок. Сразу вспомнился анекдот, где негр укоряет белого, что сами они в бане красные, в болезни зелёные, после смерти синие, а их ещё цветными называют.

У Макса буквально глаза из орбит полезли, он завращал головой, и выплюнул настой в кадку с цветком.

- Надеюсь, что он выживет, - покосился он на растение, - милая пани Ядвига, вы меня извините, но я это пить не буду.

- Придётся, - сложила она руки на груди, - я не отстану.