Пани сумасбродка (СИ)

- Мне остаётся только тебя пожалеть! – засмеялась я, - какая ты недалёкая, жестокая, и безжалостная.

- А жалость и доброта унижает!

- Правда? – я только пуще развеселилась, - кто тебе такую чушь сказал? Жалость, напротив, возвышает, и даёт человеку радость жизни, ощущение парить над землёй. А ты только злишься, живёшь в своё удовольствие, а что получишь в итоге? Что все от тебя отвернутся!

- Викуль, а ты что делаешь? – вошёл на кухню Максим.

- Преподаю этой дурынде жизненные постулаты, - ухмыльнулась я, и приняла вертикальное положение.

- Руку дай быстро! – рявкнула она на Арину, но та повела себя нетипично.

- Сама вставай, - подмигнула мне, и продолжила пить кофе.

- Идиотка! – рычала Каролина, поднимаясь с пола, - все вы идиоты! – и вылетела из кухни.

- Спасибо, - вздохнула Арина, допила свой кофе, засунула чашку в посудомойку, и убежала, а я села обратно за стол, и

Макс налил мне кофе.

- Не живётся спокойно, если не подерёшься с кем-нибудь с

утра, - покачал головой супруг, - что ты в неё вцепилась?

- Достала, - честно ответила я, взяла круассан, откусила, и поморщилась, но ничего не сказала. Эти круассаны из магазина, нечто напрочь несъедобное. Избаловалась я, привыкла, что свекровь каждый день печёт сладкие пирожки, круассаны с нежным, масляным кремом, пирожные, и тому прочее.

- Та ещё фифочка, - поддержала меня Ядвига, - и подругу затерроризировала.

- Точно, фифочка, - пробормотала я, потягивая любимый напиток, и замолчала, что-то мелькнуло в голове, и исчезло. Внезапный звонок сотового заставил меня вздрогнуть, я чуть кофе не пролила, и раскрыла телефон.

- Слушаю.

- Эвива Миленич? – раздалось на другом конце провода, - меня зовут Збигнев Заворский, я ювелир. Мне только что звонил Джон Ольстер, и просил срочно с вами связаться.

- Вы где сейчас находитесь? – деловито осведомилась я.

- Я в Гданьске, а вы в Морской Крынице, мне сказали.

- Вы можете приехать в Крыницу? Это очень срочно.

- Понимаю, а копии готовы уже давно, господин граф постарался.

- Простите? – не поняла я.

- Сейчас я всё объясню, - сказал ювелир, - дело в том, что эти драгоценности настолько ценны, что ещё старый граф заказал их копию. Тогда он не планировал их отдавать никому, а потом сказал юристам о своём заказе. Так что они обо мне знали, и о том, что старый граф заказал моему покойному отцу копию.

- Понятно, - вздохнула я, - когда я могу приехать за ними?

- Прямо сейчас можете, запишите адрес, - и мы рассоединились, а я встала из-за стола.

- Ты куда собралась столь решительно? – проявил любопытство Максим.

- Попозже расскажу, - и я отправилась в комнату.

Вытащила из шкафа пальто, накинув его поверх пуловера, вместо куртки, застегнула сапожки, и вынула из подушки драгоценности. Аккуратно переложив их в сумочку, я выглянула из комнаты, не желая попадаться Максу.

Ящеркой проскользнув к двери, я вышла на улицу, вспомнила, что забыла зонт, и схватила первый попавшийся с вешалки, времени просто не было.

Раскрыв его над головой, я бросилась к машине, забралась в салон, и вздохнула с облегчением. Дождь стоял стеной, я вынула из сумочки шоколадку, развернула, и, сунув в рот кусочек, повернула ключи в зажигании.

У меня не было никаких предположений относительно того, кто может быть убийцей, и я нервничала. Кшиштоф в тюрьме, настоящий преступник на свободе... В раздражении я сунула в рот ещё шоколадки, вцепившись руками в руль, и постукивая длинными коготками, когда приходилось останавливаться.

В сумочке зазвучала « Лысая гора » Мусорского, и я в нервах схватила телефон.

- Слушаю.

- Здравствуйте, Эвива, - услышала я смутно знакомый голос, - это инспектор Седляк.

- Доброго вам дня, пан инспектор, - язвительно процедила я, - как ваши успехи на рабочей ниве? Всех бандитов изловили? У вас это хорошо получается!

- Не надо ёрничать, милая девушка, - вздохнул инспектор, - всё совсем не так, как вы думаете.

- А откуда вы знаете, что я думаю? – злилась я, - телепатии научились? И вообще-то, я в данный момент за рулём, а в вашей Польше разговоры по мобильному за баранкой запрещены. Имейте в виду, я сошлюсь на вас, если гаишник меня остановит.

- Кшиштоф не виноват, успокойтесь, - перебил меня пан

Седляк.

- Конечно, не виноват, - фыркнула я, и тут до меня дошло, - как вы узнали? Вы его отпустили?

- Пока я его отпускать не собираюсь, - вздохнул инспектор.

- Но почему? – заорала я, едва удержав одной рукой руль на большой скорости.