Пани сумасбродка (СИ)

- Я так и представляю! – захохотал Максим, - ранним утром, скорее всего, в выходные, когда большинство спит без задних лапок после рабочей смены, и вдруг, под окном взвыл какой-то дилетант. Голоса никакого, аппаратура слабая, отчаянно фальшивя, он перебудит всю округу. Кто-нибудь обязательно вызовет милицию, и чем-нибудь закидают.

- Милиция закидает? – прищурила я глаза.

- Молодец! – кивнул Макс, - шуточка – прямо под дых!

- Я старалась, - ухмыльнулась я.

- Какая же ты!

- Какая?

- Дерзкая, умная, красивая, - стал перечислять мои качества

Максим, - чуткая, добрая, и вообще, самая лучшая на свете. К тому же талантливая, и с замечательным, ироническим чувством юмора.

- Ты просто душка, - чмокнула я его в щёку, - жалко только, что не романтичный.

- Я могу быть романтичным, если пожелаешь, - поцеловал он меня в губы, - и розы могу дарить, и на мобильный песню пришлю. Такая услуга появилась.

- Дурачок, - засмеялась я, - лучше закажи оркестр для меня.

- Оркестр? – не понял он.

- Духовой, - пояснила я, - а сам изображай дирижёра, а в зубах белую розу держи, и встань на одно колено. Вот это очень романтично.

Макс озадаченно посмотрел на меня, и задумался. Похоже, я сделала порядочную брешь в его мужлановской броне. С тех пор, как мы женаты, он стал другим. Более чутким, и более романтичным. Научился видеть и понимать, чувствовать, главное.

- А ещё делать красивые подарки? – спросил вдруг Макс.

- У тебя с этим плохо, - усмехнулась я.

- Это почему? – не понял он.

- Потому что ты даже не можешь запомнить мои пристрастия.

- Почему не могу? Ты довольно эксцентричная, умная, начитанная, в еде капризная, любишь экзотические блюда, ужин при свечах. Ванну с лепестками роз и шёлковые бельё. Шампанское обожаешь, брют и сладкое, сластёна, любишь читать.

- Ты забыл, что я ещё животных люблю, - напомнила я, - а ещё я родилась при ярких лучах солнца.

- И что из того? – округлил глаза Максим.

- Да ничего, - усмехнулась я, - только Димка в своё время мне кулон на день рождения подарил. Крупное солнышко, стилизованное под изображения в былинах, с

лучами – треугольниками, и высеченным лицом. Весёлые глаза, и круглый рот, а в вазах стояли декоративные подсолнухи.

- Опять эта тень отца Гамлета из Испании, - Макс скрипнул

зубами, - сколько ты будешь мне о нём говорить?

- Мужчины такие странные, - вздохнула я, - этот мафиози одновременно мужественный и романтичный, а другой мужчина, который сейчас рядом со мной, хоть и мужественный, но романтики ему не хватает. Милый, мне нужен честный и добрый, а не этот ганстер. Ты мне нужен, - развернулась я к нему на все сто восемьдесят градусов, - просто мне иногда хочется романтики, а ты на красивые жесты не способен.

- Я не способен подарить кулон в виде ошеломлённого солнца, и декоративные подсолнухи, потому что моя любимая родилась в лучах утреннего солнца, - покачал головой Макс, - это ж надо было додуматься! Надо подумать, что ты ещё любишь, - пробормотал он, а мне стало смешно.

- Милый, оглянись вокруг.

- А что вокруг?

- Вокруг море!

- И что из того? – не понял этот тугодум, и на место веселья во мне появилось раздражение.

- Ничего, - недовольно буркнула я.

Ему никогда не придёт в голову подарить мне репродукцию Айвазовского, или что-нибудь в этом роде, потому я предпочла не развивать тему.

Он и так чувствует себя не в своей тарелке, я его задолбила.

Наши дни в Морской Крынице подошли к концу, я отослала Генриху по электронке повесть, и подошёл день отъезда.

Я успела набрать ещё целую гору янтаря, а Макс так орал, что стены тряслись, а я через своих польских знакомых договорилась перевести янтарь в Россию.

С Крыськой я знакома с детства, мы с ней ходили в один класс на занятия фортепиано, и подружилась с её ещё детсадовской подружкой, Юлитой. Последняя обучалась игре на арфе, и в тот момент мне ужасно хотелось научиться играть на этом инструменте. У меня было какое-то благоговение перед арфой, лирой, и теорбой из-за пристрастия к греческим мифам.

Юлитка давно уехала в Данию, и отлично там устроилась, играет в оркестре, и добилась успеха в своих музыкальных начинаниях.

Что касательно Кристины, то она вернулась в родную Польшу, устроилась преподавателем в школу музыки, и именно о ней я вспомнила, когда встала проблема с янтарём. У Криськи была знакомая проводница, и я хотела попасть в её смену.

Я съездила к Кристине домой, прихватив три бутылки красного, мы с ней поболтали, выпили, потом она позвонила