Пани Зофья. У вас колесо отвалилось

– Опаздываем, – сказал ей парень и завел мотор.

Скутер тронулся с места, треща моторчиком. Девушка чуть не упала с сиденья. Я видела.

Я огляделась. Машины понемногу двигались в обе стороны по забитым Иерусалимским Аллеям. То и дело раздавались гудки. К остановке подошел трамвай. Люди посыпались из него на островок, где столпились те, кто желал сесть в трамвай. В дверях началась толкотня. Одни пытались войти в вагон, пока другие из него выходили. Посыпались едкие замечания, касающиеся интеллекта и тех и других. День как день. На все это спокойно глядел Дворец культуры. Ему-то что. Он бывал свидетелем и более значительных событий, но и тогда не казался ни взволнованным, ни заинтересованным.

Я с минуту постояла, чтобы собраться с мыслями. Белая машина, хоть и продвигалась медленно, успела скрыться из виду. Я была уже возле виадука, который тянулся у отеля «Мариотт». Из беглого анализа следовало, что я в безнадежном положении. Однако сдаваться еще рано. Я потратила слишком много времени и сил на расследование. И я решила пройти еще немного. В жизни мне не особенно везло, ну а вдруг сейчас-то и повезет? Может, адвокат с Крепышом уехали недалеко? Есть люди, которые ездят на машине на соседнюю улицу. Такие большие машины на громадных колесах – хозяева в них прямо влюблены. Не нарадуются на них. Могли бы – в квартире бы их держали.

С такими мыслями я прошла очередной отрезок выложенного серой плиткой тротуара. На той стороне были когда-то ИКЕА и «Макдоналдс». Я однажды ходила в ИКЕА, но ничего там не купила. Сначала мне там очень понравилось. Приятная прогулка в красивом антураже. Такой Вилянувский дворец[12] нашего времени. Такая же толпа любознательных посетителей, только экскурсовода нет. Однако в какой-то момент чудовищно длинный лабиринт сделался мучением. Я не знала, когда и где он закончится. Мне казалось, что я уже так долго иду, что должна оказаться далеко за пределами этой самой ИКЕА. Может, где-нибудь в подземных переходах Центрального вокзала. Мне пришлось несколько раз присесть и отдохнуть – то на какую-нибудь кровать, то в кресло. Тут у ИКЕА большое преимущество перед Вилянувским дворцом. Там экспонаты трогать нельзя.

О «Макдоналдсе» я предпочла бы не вспоминать. Однажды я соблазнилась, потому что запахи разносились на пол-улицы. Худой прыщавый подросток посоветовал мне взять чизбургер. Стоил он как два обеда в не существующем ныне молочном баре на площади Трех Крестов, да еще с компотом. Я съела. На вкус вроде не так плохо. Поначалу я вообще не чувствовала, что что-то съела. Потом ощущения изменились. Еще несколько дней после «Макдоналдса» я ощущала в желудке постоянное присутствие этого чизбургера. Как будто носила в животе камень. Если кто-нибудь еще не был в «Макдоналдсе», то и не советую. По телевизору говорили, что это нездоровое питание.

Погрузившись в воспоминания, я незаметно преодолела еще несколько десятков метров и оказалась под виадуком на улице Халубиньского. Я чуть не забыла, что иду по следу подозреваемых. Поначалу мысль о том, что я их настигну, казалась мне несуразной, но дело в общем и целом сдвинулось с места. Бедро беспокоило меня не больше, чем обычно. Некоторые утверждают, что движение – это здоровье. Я, правда, не знаю возраста тех, кто так утверждает. Явно люди нестарые. Каких целей они хотят достичь, пропагандируя такие взгляды? Не иначе побыстрей загнать пенсионеров в могилу.

Чтобы перейти на другую сторону улицы Халубиньского, мне предстояло спуститься в подземный переход. Если я перестану видеть белую машину, то наверняка упущу ее. К тому же у меня, хоть я и неплохо ориентируюсь на местности, никогда не получалось выйти из перехода там, где нужно. Я решила пройти через круговой разворот. Мне пришлось нелегко, потому что нервные варшавские водители – а может, и не варшавские, а приезжие – не признавали перехода через такую широкую улицу в местах, для этого не предназначенных. Поэтому я вежливо постояла возле металлических столбов, тянувшихся вдоль кольца. К счастью, между ними не было заграждений. Попытка задрать ногу, чтобы преодолеть ограждение, могла бы закончиться трагедией. Я хотела разобраться, на какой сигнал светофора едут водители, но не преуспела. Времени было мало, поэтому я решила сориентироваться на месте и бросилась в гущу машин.

Удача оказалась на моей стороне. Только один водитель, наверняка из глухой провинции, остановился, опустил окошко и осыпал меня потоком бессвязных сообщений, которые, разумеется, должны были меня уязвить. Но он просчитался. Во-первых, я была готова именно к такой реакции. Во-вторых, мнение этого человека о моей особе интересовало меня меньше всего. А в-третьих, и самых важных, я хорошо знала: все, что этот негодяй говорит обо мне, – неправда.

– Я с вашей матерью знакома. Расскажу ей, как вы со мной обошлись, – бросила я на бегу.

Водитель, услышав это, тут же перестал злиться и брызгать слюной. Физиономия у него сделалась исключительно глупая. Он хотел насмешливо улыбнуться, но что-то ему помешало. Пол-лица как парализовало.