Пани Зофья. Вы всё перепутали

– Тогда спросите ее. Такой аппарат не слишком дорогой, раз уж мой сын мне его купил.

– Я не буду ни о чем спрашивать свою мать.

– Почему?

– Живет далеко.

– Тогда позвоните ей. Это совсем не сложно, и приятное матери сделаете.

– Может быть, позвоню.

– Позвоните.

– Ебена мать!

– Что еще?

– А вы меня все-таки слышите?!

– Не меняйте тему разговора. Видимо, в батарее еще немного заряда осталось. Когда вы в последний раз разговаривали с матерью? Вы знаете, как она вообще справляется? Счета у нее оплачены? Еда дома есть?

– Я не знаю. Наверно, да, – раздраженно ответил он. – Я звоню по поводу долга!

– И я думаю, что ваша проблема в отношениях с матерью гораздо важнее.

– Какая еще проблема?!

– Давайте начистоту: вы бросили собственную мать.

Наступила тишина. И в трубке, и во всем офисе.

Та телефонистка, что жевала бутерброд, смотрела на меня с разинутым ртом. Ее челюсть отвисла так низко, что я могла разглядеть все ингредиенты. Салями, сыр и помидор. Богато.

– Вы немного преувеличиваете, – сказал мой собеседник.

– В этом случае я приношу самые искренние извинения. Наверное, я ошибалась, потому что думала, что ваша мама, как и любая другая, вставала утром, чтобы приготовить вам завтрак, а потом опаздывала на работу, потому что вы хотели еще раз обняться перед тем, как идти в детский сад. После работы она неслась, чтобы вас забрать, а потом в магазин, чтобы раздобыть на обед хороший кусочек мяса, которое вы не хотели есть. Себе она во всем отказывала, но для вас всегда что-то было. А теперь, когда она старая, немощная и одинокая, вы даже не можете ответить на ее звонок. Ну и что, что у нее проблемы! У вас ведь столько более важных дел! Пускай она сама себе дверь меняет и сама едет на операцию!

– Я же сказал, что позвоню матери.

Операция. Черт возьми! Чтоб ее! Напрочь забыла. Как обычно, всё для других. Чужие проблемы решала, а о себе не помнила. Ничего, кроме постоянного самопожертвования. В этом вся я.

– Вынуждена закончить разговор! – заявила я.

– Минутку! – запротестовал он. – Подождите! Что мне матери сказать?!

– Парень, возьми себя в руки и не морочь мне голову!

Я повесила трубку. Взглянула на часы. Мир не рухнет из-за того, что я опоздала на четыре часа. Мне пришлось быстро собираться, а то еще подумают, что я вообще не приеду.

Я схватила свои вещи и направилась к выходу. В тот момент меня больше ничего не волновало. На первом месте была операция.

Я позвонила Маевской сказать, чтобы они еще немного подождали.

Она не отвечала.

Я поднялась по лестнице и без страха прошла мимо охранников, стоявших у входа в клуб. Они не обратили на меня никакого внимания.

Я позвонила во второй и в третий раз. Врачи, должно быть, очень ленивы, раз им не хотелось ответить на звонок. Операция уже давно должна была начаться, а их это вообще не интересовало. Я уже вышла на улицу, когда Маевская наконец ответила. Солнце ослепило меня. Жаловаться было некогда, но известно, когда хочется погреться на солнышке, оно никогда так не светит. Тогда всегда пасмурно или идет дождь.

– Прошу, не сердитесь на старушку, – вежливо начала я. – Меня задержали непредвиденные обстоятельства. Я уже в пути. Через тридцать, максимум сорок минут буду. Вы еще успеете допить кофе.

– Уважаемая пациентка, – официально ответила Маевская. – Вся команда была готова. Лучшие специалисты. Я на уши встала, чтобы все удалось. Никто никогда еще меня так не подводил и не компрометировал перед заведующим отделением.

– Никогда? – невольно спросила я. – В жизни ведь всякое бывает…

Она не ответила.

– Я понимаю ваше раздражение, – заявила я. – Мне очень жаль, доктор. Я не знаю, как это могло случиться, но я просто забыла.

– Наше соглашение больше не действует, – сказала Маевская. – Прошу больше не звонить на этот номер.

– Но подождите. Ведь…

Она повесила трубку.

Мир закружился, замедлился и погас. Все замерло. Машины, люди, велосипедисты. Стало тихо и спокойно. Как будто время остановилось. Но это не время остановилось, просто я шла по пешеходному переходу и остановилась посреди Свентокшиской, перекрыв движение на всей улице.

– Вы переходите? – крикнул водитель, высунувшись из окна своей машины. – А то пробка уже! Помочь вам?

Я хотела перейти дорогу, но поняла, что незачем. Я вернулась на тротуар. Глаза защипало. От злости. Я не хотела, чтобы кто-нибудь это увидел, и уж точно не прохожие или бессердечный водитель.

– Сам переходи! – крикнула я и отвернулась. – Спешит, понимаешь! Пи́сать надо было перед выходом!