Паника-upgrade. Брат Бога

Когда первые пули попали в голову кракена, чудовище содрогнулось. Щупальца его ударили по поверхности моря с такой силой, что поднявшаяся волна отнесла парусник на десяток метров. Как раз тогда, когда Веерховен поднял «Ингрем». С обезьяньей ловкостью Рихард уцепился за какую-то снасть левой рукой, правой направляя автомат на чудовищного врага.

Но не выстрелил. Потому что кракен поднялся над водой!

Это было умопомрачительное зрелище! Громадная светящаяся масса, в полной темноте встающая из воды и нависающая над крохотной лодчонкой, как живая гора.

Веерховен не стал стрелять. Нелепо стрелять по горе. «Ингрем» болтался у него на локте, а сам Рихард двумя руками обхватил основание мачты, пригнул голову… Если он умрет, то по крайней мере умрет как солдат.

Взрыв бомбы, удар грома – кракен обрушился вниз. Взметнувшаяся волна ударила в корпус парусника и швырнула его вверх. Пролетев не меньше двадцати метров, суденышко рухнуло в кипящую воду под жалобный треск шпангоутов.

Рихард изо всех сил цеплялся за мачту. Потоки воды накатывались со всех сторон сразу. Они захлестывали его целиком, выворачивали суставы. В какой-то момент он думал, что сейчас захлебнется. Что сцепленные пальцы порвутся, не выдержав напряжения. Рихард ослеп от боли, от соленой воды, от бешеной центрифуги, в которую угодил…

Но он удержался. И рыбачья лодка – тоже выстояла. Когда кипящие воды успокоились, Веерховен обнаружил, что стоит по колено в воде, вцепившись зубами в обрывок снасти. Ему понадобилось немалое усилие, чтобы расцепить руки. Глаза жгло, уши были полны воды, а слизистая носа и рта пропиталась горькой солью. Рихард попытался вдохнуть, но в бронхах тоже была вода, и он зашелся в приступе кашля. В довершение всего желудок Веерховена вывернулся наизнанку. Немного полегчало.

Рихард огляделся. Море успокоилось. Во всяком случае так казалось. Вокруг было темно. Лодка по самые борта была залита водой. Чудо, что она еще держалась на плаву. Рядом с головой болталась какая-то тряпка.

«Кусок паруса», – сообразил Веерховен.

А на сгибе его руки все еще висел «Ингрем». Рихард разогнул руку, и автомат, соскользнув, погрузился в воду.

«Кажется, я жив», – подумал Рихард.

Надо что-то делать… Вычерпать воду… где-то был черпак. Но его, наверное, смыло. Еще ведро. Ведро не должно смыть, оно привязано, насколько помнил Рихард… Загребая ногами, Веерховен побрел по палубе к корме…

Страшный удар обрушился на лодку снизу. Днище ее треснуло от носа до кормы, а единственного оставшегося в ней человека швырнуло за борт, в теплую соленую воду, которая так ласкова, когда погружаешься в нее в жаркий день неподалеку от берега.

Веерховена ударило о поверхность воды, и этот удар его доконал: Рихард потерял сознание и потому даже не почувствовал, как щупальце кракена раздавило его грудную клетку.

Привлеченные борьбой и запахом крови акулы кружили поблизости от кракена, бесновавшегося среди обломков.

Но им не досталось ничего.

Глава двадцать третья РАЗНЫЕ ВАРИАНТЫ РАЙСКОЙ ЖИЗНИ

Данила Жилов проснулся в полной темноте.

Он чувствовал себя одновременно опустошенным и полным сил. Опустошенность относилась к его душе, а ощущение здоровья и силы – ко всему остальному.

Рядом раздавалось чье-то негромкое дыхание. Данила протянул руку и ощутил под пальцами нежную гладкую кожу, сухую и горячую, как у тяжелобольного. Жилов подвинулся ближе, и взбудораживающий мускусный запах ударил в ноздри. Рука его коснулась подбородка лежащей, и ее зубы ласково сомкнулись на пальцах Данилы. Тут он вспомнил, где он и кто с ним. Отняв руку, Данила отодвинулся и оказался на каменном полу рядом с подстилкой.

Сильные пальцы сомкнулись вокруг запястья Жилова. Рефлекторно он сделал движение, чтобы освободиться от захвата… но пальцы Древней разжались на миг раньше.

– Пить хочешь? – раздался певучий волнующий голос.

Жилов хотел пить, очень хотел. Но вместо этого спросил:

– Где мои шорты?

Древняя засмеялась и вложила ему в руку то, что он просил.

Жилов натянул шорты и проверил содержимое карманов. Таблетки, которые дал ему офицер, были на месте. Ремень со штыком исчез, но это было поправимо. Как только он выберется наверх, сходит на базу и возьмет новый. Свой собственный нож он предусмотрительно оставил наверху.

– Пей! – В руке его оказался полый бамбуковый ствол с пинтой холодной воды. Вода была пресная, с сильным привкусом йода.

– Поешь.

Ноздри Данилы вдохнули аппетитный запах. Пахло копченой рыбой, тушеными овощами и пряностями.

И тем не менее не было ни рыбы, ни овощей, а все тот же пищевой комок – еда Древних.

Однако Жилов не стал отказываться. И умял всё за каких-нибудь пару минут, хотя ком весил больше килограмма.

– Я хочу наверх, – заявил он, вытерев руки пучком сухой травы.

– Идем, – легко согласилась Древняя.

Жилов удивился. Он не думал, что выбраться из пещеры окажется так просто.

Пальцы Древней снова сомкнулись вокруг запястья Данилы. Но, сделав шаг, Жилов вспомнил:

– Моя обувь!