Паниклав (СИ)

Такое не сыграть, он на самом деле не знал, что с ним происходит. Что — то общее у нас с ним и вправду имеется. Это приступы, с которыми мы пока не умеем справляться. А теперь ещё и общий интерес друг к другу.

Идея пойти с Мэри на вечеринку братства на секунду проскочила у меня в мозгу, но есть множество причин этого не делать. Во — первых, если я снова попытаюсь жить как раньше, то это будет вранье, потому что я уже не та, кем была. Во — вторых, открыться обществу — не лучший способ для выхода из моего мира. Эти люди могут сделать больно.

Открываю шкаф и внимательно осматриваю содержимое. М-да, все вещи оверсайз. Раньше я бы не потерпела такого в своём гардеробе. Мне нечего скрывать, моей фигуре любая позавидует. Немного похудела за два года, а в остальном все также. Каждодневные занятия йогой держат меня в тонусе. Радует хорошая растяжка. Прежде я не могла сесть на шпагат, теперь же легко читаю в этом положении.

Почему-то именно сегодня мне хочется надеть что-то в другом стиле. Джинсы и блузку? Почему бы и нет? Довольно молчать и сливаться со стенами.

Остановила выбор на джинсах и все-таки широком тонком свитере. Волосы собрала в высокий хвост, спереди оставила немного коротких прядей, сползающих на лицо. Никакой косметики, я все же не до конца решила, что делать дальше. Буду двигаться вперед мелкими шажками, чтобы снова не сорваться с обрыва прямиком в депрессию.

Спускаюсь к завтраку, наблюдаю, как дядя наливает себе кофе. Ему немного за 40. Для своего возраста он крепок и хорошо сложен. Тёмный классический костюм сидит на нем безупречно. Синие, глубоко посаженые глаза, очаровали Мэри. По её мнению, дядя очень хорош собой. Я не могу оценивать близкого человека, он мне очень дорог, мы остались с ним вдвоём в этом мире. Заметив меня, он роняет свою кружку с кофе. Что, все так плохо?

— Я сейчас уберу, прости, — бегу к нему на подмогу и, собрав осколки, вытираю пятно на кафеле.

— Спасибо, милая, ты прекрасно выглядишь. Наконец — то ты — это снова ты, — дядя закрывает рот, он боится что-то не то мне сказать. Переживает за меня, но скорее всего перемены во мне ему нравятся.

— Все хорошо, просто сегодня так захотелось.

— Джесси, ты очень красивая и интересная, умная и очень талантливая. Я так рад, что ты живёшь со мной и радуешь меня, а теперь ещё и себя. Жизнь продолжается, ты достойна только прекрасного. Может дело в ком — то? Ааа? — он такой смешной, подмигивает и улыбается мне самой искренней улыбкой заботливого дядюшки.

— Может и в ком-то, — тоже подмигиваю и беру со стола яблоко.

Закидываю рюкзак на плечо и выхожу, чмокнув его в щеку.

Что только что произошло? Сама не поняла. Неужели я призналась, что этот порыв к переменам из-за Чейза? Черт, нет. Не надо. Причина точно не он, не Чейз Ричардсон! Зачем мне такие проблемы мирового масштаба. Нет, это не из-за него.

Подхожу к кампусу. Народу много, все куда — то спешат. Кажется, пройдут прямо по тебе, стоит только зазеваться.

Впереди маячит Мэри, она стоит около входа в наш корпус. Бегу к ней, но меня кто-то сшибает и разворачивает к себе лицом. Вот же гад! Он и тут мне прохода не даёт. Чейз придерживает меня за рукав и осматривает, как какую — то знаменитую статую в музее мадам Тюссо.

— Что тебе нужно, Чейз? Найди другую жертву, у тебя никогда не было с этим проблем… — обрываю себя на полуслове, я только что призналась, что знаю о нем больше, чем должна.

Лучше бы и дальше немой прикидывалась. Прикуси язык, Джесси.

— Полегче, детка. Так значит, ты следила за мной? — наглая усмешка на его красивом лице. Вижу ее и теряюсь, ведь я тоже девушка и живая.

Да, я живая. Точно.

— Тебя знают все, это всего лишь слухи и они не очень приятные, если хочешь знать.

— Мне важно, что думаешь ты. Слухи меня не интересуют. Ты сегодня другая, наконец — то выползаешь из скорлупы, цыпленок? Хочу предупредить тебя о том, что это заметил не только я, — Чейз слегка обхватывает меня за плечи и разворачивает, показывая всех тех, кто столпился посмотреть на нашу с ним перепалку. А потом наклоняется и шепчет мне возле уха:

— Это твоя красота их привлекает. Сейчас они смотрят не на меня, детка. Начни жить. Хочешь, я тебе помогу снова стать собой? — его последние слова лишают меня и без того хрупкой зоны комфорта. Я отхожу от него на шаг.

Всё это уже слишком. Чересчур много эмоций за последние два дня, меня накрывает. Гул в ушах, сердце начинает усиленно биться в груди, голова кружится, кидает в жар. Чтоб тебя, Чейз Ричардсон, все из — за тебя!

— Эй, малышка, что с тобой? Все в порядке? Я сейчас возьму тебя на руки и отнесу к медику, хорошо?

— Не смей, просто иди куда шёл, а то подумают что — нибудь о нас, эм, не знаю…

— Пусть думают, что хотят, давай иди ко мне. Тебе необходимо успокоиться, — он поднимает меня на руки и несёт.

Я сдаюсь и прячу свое лицо на его груди. Сквозь черную майку чувствую, что его сосок проколот, маленькая штанга ощущается под моей щекой. Всё, после этого моё сознание совсем убегает от меня.