Панк

Во мне сидят бесы.
И с ними я один на один.
И куда бы ты ни ходил,
В какой бы уголок не воткнулся,
Они за тобой волокутся.
Я с ними водку пью, веду беседы.
Они, то больше вроде, то меньше, в размере.
Борюсь, смирюсь, и их приму.
Боюсь, когда-нибудь помру.

Я бы хотел чтобы на моем надгробии
Было написано что-то вроде:
Покорял вершины, укрощал шторма.
Летал как ветер, светил как звезда.
На вершине Мельпомены
Сверкал.
Но пал,
Не долетев до солнца, как Икар.
Давал новые надежды, как заря,
И жил не зря.

Но кто я?
Кто-то ктойтович,
Из села бессмыслица.
И звать меня человек без лица.
С планеты Земля.
И годов мне нисколько, поскольку я вечно был и вечно буду.
И поначалу не верил я себе, а верил людям.
И блуждал как в тайге, навстречу бурям.

Я сам себе царь и сам себе бог.
Я открывал свой внутренний ларь счетчиком шагов ног.
Часто оступался.
Бывало, уступал.
С верой просыпался.
С надеждой засыпал.
Мечты мои рождались
Безвестно пропадав.
Дела, что начинались, не перерождались
В готовые дела…

«В углу паутина…»

В углу паутина,
Сквозняк гуляет по комнате,
Растения поглотила пустыня,
И Клавиша западает
На последней ноте.
Фотокарточки прадедов
С укоризной взирают со стен.
Давно тут не было праздников, давно не было перемен.
Сколько лет уже минуло.
Память детская уже сплошное рвание.
Половица старая скрипнула.
От этого дома только название.

«Поезд поехал, удар…»

Поезд поехал, удар.
Станция, свет фар.
Плотный дым непроницаемый.
Ржавчиной и смрадом покрыт
Вокзал,
Именем города нарицаемый.
Дворник заметает дорогу.
Эхо дублирует речь.
Прохожий кладёт бездомному
Из кармана последнюю мелочь.
В купе книга и чай.
Мерное сердцебиение поезда.
Я сегодня отчалил
Из не этого
До не того города.

«Острыми клыками…»

Острыми клыками
Разрывает артерию.
Кровь хлещет ранами.
Гул гуляет по прерии.
Мясо, кусками глотая,
Жадно впивается в плоть.
Хищник старый отстал от стаи,
Но охотится ночью он вновь.
Треск кустов народил тревогу,
Недаром, оттуда вышел другой.
Шерсть вздымает, и лапы
Для броска под большой головой.
Противостояние глаз,
Свирепый оскал и рык.
Одна добыча на этот раз,
На двух, и один будет сыт.
Кто победит не знаю,
Но закон жизни таков,
Старую на сильную и молодую
Заменяет она кровь.

«В провинциальном городе далеком…»