Панк 57

Трей смеется. Он знает, что Миша не шутит, но на глазах у всей школы ему практически ничто не угрожает. И его устраивает такой расклад, учитывая, что в прошлый раз Миша надрал ему задницу.

– Если хочешь добраться до нее, тебе придется иметь дело со мной, – заявляет Миша. Я выхожу из-за его спины, потому что не хочу прятаться.

Сок медленно стекает по ногам и уже хлюпает в кедах. Я стараюсь не обращать внимания на то, что все шепчутся обо мне. Миша вступился за меня на глазах у всех против моей воли. Лед в моем сердце начинает таять.

– После уроков, – говорит Трей. – На парковке.

– Нет, у меня вечером дела, – отвечает Миша.

Заливаясь хохотом, Трей поворачивается к друзьям. Они все думают, что Миша испугался и боится приходить.

– Может, решим вопрос прямо сейчас? – спокойно говорит Миша и с размаху залепляет кулаком Трею по лицу, к всеобщему удивлению.

Из толпы слышатся возгласы. Трей валится на спину и проклинает все на свете.

– Черт!

Миша набрасывается на него, но Джей Ди подлетает сзади и пытается его оттащить. Из толпы появляется директор Берроуз.

– Прекратите! – гаркает она на обоих. – Прекратите сейчас же!

Миша пытается освободиться от рук уже красного от напряжения Джей Ди.

– Так, успокойся, мужик. Успокойся.

– Убери от меня этого кретина! – орет Трей на мачеху, указывая на Мишу.

– Еще раз к ней подъедешь, – ревет Миша, – то, что сейчас было, покажется тебе цветочками. – Он на секунду замолкает, а потом обращается к Лайле. – А что до тебя, не смей с ней больше разговаривать. Ты просто хочешь, чтобы она почувствовала себя такой же гадкой, как ты.

Лайла ведет бровью и скрещивает руки на груди. Она знает, что он прав, так же как был прав и насчет меня, но не удостаивает его ответом.

– Да не буду я к ней подъезжать, – усмехается Трей. – Ты вроде бы уже это сделал и даже внутрь зарулил.

Из толпы доносятся смешки. Миша вырывается из рук Джей Ди, пристально глядя на Трея. Вид у него такой, будто он порвет на части, если тот еще хоть раз скажет грубое слово в мой адрес. Все ждут продолжения. Но Миша разворачивается, берет меня за руку и уводит из столовой.

– Мистер Лоран! – окликает его директриса.

Но Миша не обращает на нее внимания. Он заводит меня в мужской туалет, смачивает водой бумажные полотенца, выжимает их.

Потом подводит меня к раковине, приседает, ставит мою ногу себе на колено и медленно вытирает с нее апельсиновый сок.

Сердце сжимается, когда я вижу, как спокойно и аккуратно он это делает.

Намочив еще несколько полотенец, он переходит ко второй ноге, а потом развязывает шнурки и снимает с меня мокрые кеды.

– Мы все еще друзья? – дрожащим голосом спрашиваю я. – Потому что мне очень нужен Миша, а не Мейсен.

Я была неправа вчера. Он всегда Миша. Мейсен и Миша неразделимы.

А мне сейчас без друга никуда.

Взяв в руку мои перепачканные кеды, он встает, берет меня за руку и молча выводит из туалета.

– Куда мы идем?

– Подальше отсюда.

Мы уходим не оглядываясь. Наверно, завтра у меня будут проблемы, но никто и ничто не заставит меня сегодня отпустить его руку. Я еще крепче сжимаю ее и понимаю, что пойду с ним куда угодно. По крайней мере, сегодня.

Мы садимся в машину и долго молча куда-то едем. Играет музыка, на улице пасмурно, и мои веки тяжелеют. Наверно, потому, что в последний раз я более-менее выспалась в прошлый четверг.

Не знаю, готова ли простить его, но я хочу быть с ним. Его запах, вид, его прикосновения… Да ему даже необязательно меня трогать. Мне становится спокойно уже оттого, что он рядом.

Может, я чересчур ранимая, но сейчас не хочу быть ни в каком другом месте.

Накрапывает дождь. Мы въезжаем на дорожку, ведущую к дому, скрытому от посторонних глаз за живой изгородью.

Сердце у меня замирает.

– Твой дом?

Мы в Тандер-Бей? Не думала, что я приходила в себя так долго.

Он заезжает в гараж и выключает двигатель.

– Ты когда-нибудь здесь бывала?

Я киваю.

– Пару недель назад. Ты так долго не писал, мне нужно было убедиться, что с тобой все в порядке…

– Не нужно ничего объяснять, – перебивает он меня. – Я должен был написать. У тебя было полное право волноваться.

– А почему ты перестал писать?

Улыбаясь, он открывает дверь и достает мои кеды.

– Я обязательно расскажу тебе. Но не сегодня. И ты ни в чем не виновата, – заверяет он.

– Твой папа сказал, что ты в порядке.

Я вылезаю из машины и иду за ним в дом.

– Отец не любит выносить сор из избы. Сказала ему, кто ты?

– А он обо мне знает?

– Конечно, – отвечает он, заходя в комнату, похожую на гладильню, и отправляя кеды в стиральную машину. – Он годами видел в почтовом ящике письма от тебя.

Да, конечно. Если бы сказала, кто я, он бы, наверно, пригласил меня в дом и показал Мишины фотографии. И я бы еще раньше узнала, кто он такой.

Миша подходит ко мне и тянет за подол футболки, но я прижимаю ее к себе и поднимаю на него глаза.

– Дома никого нет, – успокаивает он. – Давай постираем твою одежду. Ты можешь пока принять душ, а я поищу, во что тебе переодеться.

Я сомневаюсь всего секунду. Мне не нужно никуда ехать прямо сейчас, а все шмотки липкие, несмотря на Мишины попытки меня отмыть.