Панк 57

Хотя я могу понять их желание его увидеть. В конечном счете он поступил вместе со мной в Корнелл после летнего тура. Под предлогом, что его желания подождут. «У нас только одна жизнь», поэтому он отказался что-либо делать, если меня нет рядом. Ждал, пока я закончу учебу.

Я боялась, что он упустит лучший шанс в своей жизни, но Миша всегда знает, кто он такой и чего хочет.

Он оказался прав. Почти сразу после окончания колледжа он воссоздал Cipher Core и собрал всех участников начального состава. Они начали получать всевозможные награды и поехали в турне.

Поездочка вышла адская, но это было только начало.

Проходя через вестибюль, я замечаю у стойки регистрации Эрику.

– Привет, как ты? – спрашивает она, придерживая спортивную сумку.

Она одета в легинсы, сапоги до колен и безразмерный свитер. Рядом с ней я чувствую себя колобком. Когда она уже забеременеет, как я?

Мы с женой Майкла Крайста – который, кстати, тоже из Тандер-Бей – сильно сблизились в последнее время. А поскольку ее мать и Мишин отец сблизились еще сильнее, возможно, мы скоро станем родственниками.

Но мне не на что жаловаться. Все их друзья – интересные люди, а еще настоящие, верные друзья.

Глядя на нее с виноватым видом, я указываю на журналистов у себя за спиной.

– Прости за это.

Но она только отмахивается.

– С Майклом тоже такое случается, когда он играет в плей-офф, только не так масштабно. – Она смеется. – Честно говоря, мне кажется, он завидует. Но баскетболист есть баскетболист, а рок-звезда есть рок-звезда.

– Не напоминай.

Поправив сумку, она собирается уходить.

– Я сначала в додзе[14], а потом в Тандер-Бей на выходные. Увидимся в понедельник, и передавай привет моему будущему брату, – улыбается она, уходя.

– Хорошо.

Я иду к лифтам и поднимаюсь на двадцать первый этаж. Наверху два пентхауса: наш, а над ним – Крайстов. Мне нравится вид, и я рада, что Миша решил перебраться в большой город. Мы часто проводим время с его отцом в Тандер-Бей, но вся ночная жизнь, шоу и концерты происходят в городе, а это слишком заманчиво, чтобы оставаться жить в пригороде. Нам нравится шумная жизнь.

Вхожу в пентхаус. Пахнет едой, и живот у меня сводит. В здании есть спортивный зал, но мне больше нравятся занятия Рики в додзе, поэтому сегодня я отвязалась от журналистов. Хотя сначала нужно поесть и принять ванну.

Кто-то приобнимает меня со спины и поглаживает живот. Я моментально расслабляюсь и отклоняюсь назад. Его пьянящий аромат обволакивает меня, хочется скорее прижаться к мужу.

– Помоги мне раздеться, – прошу я.

Он стягивает с меня футболку через голову и помогает избавиться от спортивного лифчика. Я еще только на шестом месяце – наш сын должен появиться на свет в марте, – но изображаю беспомощность. Чем больше он ко мне прикасается, тем счастливее я становлюсь. А Миша не любит, когда я злюсь.

Избавившись от обуви, носков и тренировочных штанов, я разворачиваюсь и собираю волосы в хвост.

Он невероятно круто выглядит. Мне нравится, что он посадил себя под добровольный домашний арест. Все, что он делает, – это изо дня в день бродит по дому в домашних штанах, голый до пояса, слушает музыку и пишет тексты – везде. Он уже исписал весь холодильник, по дому разбросаны исписанные салфетки, а по стенам расклеены стикеры – с тех пор как я психанула по поводу маркера на свежевыкрашенных стенах спальни.

Он говорит: так устроен его творческий процесс.

Неважно. Главное – это работает.

– Пошли. – Он тянет меня за собой. – Я уже набираю ванну.

Я иду за ним в ванную, наслаждаясь видом того, как он раздевается и залезает в джакузи, а потом подает мне руку и помогает тоже залезть внутрь.

Я сажусь в противоположном конце джакузи и благодарно улыбаюсь, а он начинает массировать мне ногу.

– Журналисты совсем с ума сошли, – говорю я. – Каждому нужно урвать частичку тебя.

– А каждая частичка меня хочет быть с тобой.

Он берет мою ногу и кладет себе между ног. Я медленно заползаю на него, но прижаться к груди не могу: мешает живот.

Взяв небольшой серебряный кувшин, что я держу рядом с ванной, он льет воду мне на волосы. Я выгибаю шею. Тепло то появляется, то пропадает, и это заставляет меня стонать от удовольствия.

Он целует меня в шею.

– Можно я кое-что тебе скажу? – осторожно спрашивает он.

Я поднимаю глаза, мы встречаемся взглядами, и я киваю.

Он с нежностью убирает мне волосы с лица.

– Я очень тебя люблю, и когда мы женились, я мечтал прожить с тобой до конца своих дней, – говорит он, – но вот это зеркало… – он показывает на мое недавнее творение, стену, отделанную зеркальными стеклами, – …бесит меня до трясучки. Каждый раз, как вхожу сюда, меня моментально выбивает из равновесия.

Я оборачиваюсь и расплываюсь в улыбке, глядя на множество маленьких зеркал, в которых отражается зеркало на противоположной стене.

Повернувшись обратно к нему, я вскидываю подбородок.

– Привыкнешь.