Панк 57

Дорогая Далила,

меня зовут Райен Треверроу. Мы дружили в четвертом классе.

Уверена, что ты меня не помнишь, зато я помню тебя. На самом деле я очень часто о тебе думаю.

Если вдруг ты все-таки поймешь, кто я такая, пожалуйста, прочитай до конца, потому что мне многое надо тебе сказать. Ты не обязана, хотя я буду благодарна, если выслушаешь.

Знаю наверняка, твоя жизнь с тех пор – как и моя – сильно изменилась. Возможно, тебе будет неинтересно это читать, но… мне нужно было написать это письмо, не только ради твоего прощения, но и ради себя самой. Меня гложет чувство вины. Я это заслужила, знаю, и сейчас просто хочу рассказать, что у меня на душе. Это касается далекого прошлого.

Воспоминания свежи в моей памяти, словно это произошло вчера. Ты стоишь у стены на детской площадке, одна, потому что я больше не дружу с тобой. Представить себе не могу, что творилось в твоей голове в тот день и во все последующие, но надеюсь, ты знаешь: все, что произошло после того, как я оставила тебя, – не твоя вина. Дело во мне, а ты просто оказалась не в то время не в том месте.

Есть секрет, которым я хочу с тобой поделиться. Я не рассказывала об этом даже лучшему другу, Мише, потому что мне слишком стыдно за это.

Тогда мне было девять лет, и каждый вечер воскресенья проходил одинаково. Около шести, после ужина, я доставала все свои средства личной гигиены: шампунь, кондиционер, мыло, мочалку, ножницы, пилочку для ногтей… Выставляла их все в ряд на полочке в ванной и следующий час принимала ванну.

Именно так. Я терла кожу скрабом и отмывалась до тех пор, пока каждая прядь волос не начинала источать аромат лилий в ручейке, бегущем через горный луг. Целый час. Потом я вылезала из ванны, натиралась увлажняющим молочком и начинала делать маникюр.

Ничего себе, правда? Но подожди, это еще не все.

Потом я десять минут чистила зубы щеткой и зубной нитью, а затем еще дольше выбирала одежду, которую, разумеется, гладила и аккуратно раскладывала заранее, чтобы надеть в понедельник утром. Начиналась новая неделя, и в нее входила новая я. У меня должно было стать больше друзей. Я хотела начать общаться с популярными девочками. Люди должны были меня полюбить.

Потому что вода не только смывала с моей девятилетней головы грязь, но и уносила меня прежнюю. И раз мой внешний вид был отполирован до блеска, моя личность тоже должна была волшебным образом измениться.

Так продолжалось около года. Больше пятидесяти воскресений, наполненных надеждами на лучшее, и больше пятидесяти понедельников, полных разочарований, потому что они ничем не отличались от предыдущих. Никакое количество мыла и воды, ни идеальный маникюр, ни классная укладка не могли изменить то, что в глубине души я себя ненавидела.

За то, что была робкой, всегда вела себя скромно и не нарушала правил, что чувствовала себя неловко в больших компаниях и не умела легко сходиться с людьми, что мои любимые фильмы и музыка не соответствовали предпочтениям среднестатистического ребенка.

Проще говоря, за то, что я не вписывалась в их общество.

У меня не было ничего общего с другими детьми, я жила в своем маленьком мирке, потому что не могла найти никого, с кем бы у меня были схожие интересы. Я все время чувствовала себя не в своей тарелке.

Как будто я чужая на этом празднике жизни, а все остальные только и ждут, что я пойму их намеки и уберусь.

Так было до тех пор, пока я не встретила тебя. Мы начали проводить время вместе и говорили обо всем. Каждый день во время перерыва гуляли вдоль ограды футбольного поля и болтали на разные темы. Ты была доброй и забавной, слушала меня, не давила, с тобой я не чувствовала себя неловко. Я была рада, что у меня наконец-то появилась подруга.

Пока не начала задумываться, что «достойна большего».

Мы по-прежнему гуляли и разговаривали, но в один прекрасный день я стала обращать внимание на других детей. Они играли и смеялись, и я снова почувствовала себя брошенной. Что в них такого особенного, что другие к ним тянутся? Почему они выглядят счастливее? Что они такого делают, чего не умею я, и как им удается так себя вести?

Я пришла к выводу, что сначала нужно самой почувствовать себя лучше, и тогда я смогу на самом деле стать лучше. Причем под «лучше» я имела в виду «популярнее». Поставив себя на пьедестал, я стала вести себя настолько мерзко, насколько могла. Я верила, что это поможет мне вырасти в их глазах. В каком-то смысле, думаю, так и было. Злоба помогла мне заполучить тех друзей, о которых я мечтала.

А теперь мне нечего сказать в свое оправдание. Это было неправильно по отношению к тебе. Даже ребенок знает, что такое быть дружелюбным. Но я хочу, чтобы ты знала, как мне стыдно. Я была неправа, и я сожалею обо всем. Это был первый шаг в долгой череде поступков, которые сделали меня крайне несчастной девочкой, и теперь я вижу, как много значит один настоящий друг по сравнению со всеми «популярными ребятами» в огромном, жестоком мире.

Я не могу изменить прошлое, но в будущем стану лучше.

Извини, что побеспокоила. Может, читая это, ты не понимаешь, почему я так зациклилась на том, что, возможно, уже не имеет для тебя никакого значения. Или у тебя прекрасная жизнь, и ты купаешься в счастье, а я давно стерлась из твоей памяти.

Но если я все же причинила тебе боль тогда, прости меня.

Ты была хорошим другом и заслуживала большего. Спасибо, что была со мной, когда я так в тебе нуждалась.

С любовью,

Райен.