Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта

Сильнейшее впечатление на юного Ричмана произвел Нью-Йорк, который он однажды посетил вместе с родителями. В глазах Джонатана это был дивный новый мир, сверкавший огнями и живший рок-н-роллом. После этого мальчик загорелся идеей как можно скорее уйти из школы, чтобы начать строить новую жизнь в «Большом яблоке». Родители с трудом смогли удержать его от реализации этой мысли: ближе к концу школы они даже заключили со своим отпрыском договор – платили ему деньги, а он продолжал учиться. Спасение и утешение от столь суровой реальности молодой человек находил, слушая радио. Ричман не любил вездесущих The Beatles, а предпочитал более старомодную музыку – «Элвиса и американские группы… особенно девичьи группы»^[9]. Вскоре Литтл Ива, The Crystals и The Four Seasons уступили место не менее оптимистичным американцам The Lovin’ Spoonful и их хитам вроде "Do You Believe In Magic?" («Веришь ли ты в волшебство?»). Джонатан определенно верил. Однако его жизнь перевернулась в 1967 году, когда 16-летний юноша услышал по радио новую группу из Нью-Йорка под названием The Velvet Underground. Услышанное впечатлило его, и вскоре он уже выменял у знакомого пластинку "The Velvet Underground & Nico" (на обмен пошел альбом The Fugs, с которыми у Ричмана отношения, видимо, не сложились). Много лет спустя Ричман вспоминал: «Когда я услышал первые звуки «Heroin», то сказал себе – эти люди меня поймут… Нельзя сказать, что я был просто заинтригован – изменилось буквально все»^[10].

Знакомство с музыкой «Вельветов» привело к тому, что молодой человек начал усиленно практиковаться на гитаре, которую незадолго до этого ему купил отец. По воспоминаниям Джона Фелиса, о новом увлечении Джонатана вскоре знал весь район: «Летом, когда он играл с открытыми окнами, его было слышно на все соседние кварталы, соседи сходили с ума. У меня уже пару лет была гитара, мы обсуждали идею собрать группу, но ему нравилось играть одному»^[11]. Впрочем, это не мешало Фелису, который был младше Ричмана на пять лет, считать Джонатана образцом для подражания. Плацдармом для сольных выступлений Ричман избрал соседний с Бостоном городок Кэмбридж – более всего известный своим Гарвардским университетом. Общественный парк Кэмбриджа (Cambridge Common) был местом, где каждое воскресенье могли выступать музыканты-любители. Джонатан прибывал туда на папином «универсале», вооруженный скромным усилителем и «стратокастером», на котором иногда было только две струны. После выступлений таких команд, как Aerosmith или The J. Geils Band (оттачивавших свое мастерство в те же времена и на той же площадке), выходы Ричмана вызывали у хипповых зрителей недоумение и раздражение. Вспоминая эти концерты, Фелис рассказывал: «Меня больше всего поражало, что он выглядел совершенно беззащитным. У Джонатана были очень короткие волосы, и одевался он совершенно не по моде. Это было во времена хиппи, когда все были удолбаны по самые уши. Кто-нибудь из зрителей орал: "Вали со сцены, чувак!"». Ричман, однако, не имел ни малейшего намерения следовать этим указаниям. В своей короткой автобиографии он комментировал: «Я знал, что не умею петь и играть как другие, но мне и не хотелось. Я решил, что у меня есть чувство, и этого достаточно. Я знал, что я честен»^[12]. Честности у Джонатана, действительно, хватало. Уроженец Огайо (и один из наших будущих героев) Питер Лэфнер вспоминал, что юный Ричман имел обыкновение гулять по паркам Кэмбриджа и действовать на нервы местным хиппи своими выкриками: «Я не хиппи! Я не под кайфом!»^[13]. Немаловажно, что концерты в парке Кэмбриджа помогли Джонатану завоевать первых поклонников – среди них был известный пиарщик Дэнни Филдс, а также начинающий барабанщик по имени Дэвид Робинсон.

Под сенью The Velvet Underground