Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта

Некоторыми вечерами на бас-гитаре «Вельветам» подыгрывал университетский друг Рида Ричард Мишкин. Ощущение пребывания в водовороте EPI для него оказалось ни с чем не сравнимым: «Я никогда не бывал в подобном месте – в клаустрофобном пространстве с кучей людей и светом стробоскопа, от которого через некоторое время слепнешь. Я не знаю, сколько еще подобных мест существовало в то время… Во время пауз я просто ходил по залу, чтобы поймать ощущение, и вокруг было много непонятных людей, которые совершенно точно были удолбаны. Это вообще были не зрители. Я не думаю, что во всем зале был хоть кто-то на чистяках – то есть не под кайфом»^[98]. Боб Нойвирт, фолк-музыкант и художник, приятель Эди Седжвик, тоже наблюдавший «Вельветов» в Доме, комментировал: «На самом деле это был не рок. Это была нарко-музыка»^[99]. Мишкин, привыкший играть с Ридом в LA and the Eldorados, считал что VU «сочетали то, что я бы назвал "музыкой для оскорблений" с рок-н-роллом»^[100]. Сам же Лу Рид был убежден, что «Вельветы» делают нечто скрытое, но важное и нужное для подрастающего поколения: «Молодые люди секут фишку, – комментировал он. – Пусть другие распевают на радио про свидания. Пусть другие устраивают песенные конкурсы. Но в таких дырах, как эта, рождается реальная херня. Университеты и радио убивают все, но здесь она живет. Ребята это знают»^[101].

Джон Кейл вспоминал: «У нас с Лу было почти религиозное рвение по части того, что мы делали, – пытаться изобрести способы интегрировать в рок-н-ролл что-то из идей Ла Монта Янга и Энди Уорхола. Процесс был захватывающим, поскольку то, что делал Лу, и то, что делал я, срабатывало. То, что он вкладывал в слова, я вкладывал в музыку, то, что вкладывала вся группа, сочетание всего этого и задействованная ментальность – это было ошеломительно»^[102]. Прекрасными примерами бесчеловечных опытов VU над звуком (или над зрителями?) стали экспериментальные композиции "Melody Laughter" и "Nothing Song", входившие в постоянный концертный репертуар группы в 1966 году. Каждый из этих номеров легко мог длиться по тридцать-сорок минут. Любительская запись, сделанная в ноябре в Коламбусе, штат Огайо, позволяет составить о них представление. "Melody Laughter" начинается с завораживающего, переливающегося гармониками скрежета, который Кейл вытягивает из своего альта, задействуя опыт выступлений в «Театре вечной музыки». Звук, напоминающий рев раненого динозавра, постепенно становится более ровным и благозвучным, уступая место слоновой поступи барабанов Мо; скелет композиции начинает постепенно обрастать звуками: фидбэком, шумовыми эффектами и гитарными соло Лу Рида, вокализами Нико, звуками ударов по клавишам пианино, за которое пересаживается Кейл. Схожий гипнотический эффект создает и "Nothing Song"^[67]. Помимо прочего, обе композиции интересны тем, что некоторым образом намекают на леденящие сольные альбомы Нико, которые она через некоторое время запишет при активном участии продюсера Джона Кейла.

Нэт Финкелстайн, фотограф с «Фабрики»: «Их все ненавидели. Все эти мачо Ист-Вилледжа как следует ненавидели «Вельветов» – сплошные наезды. Ненависть к музыке не относилась; дело было скорее в гейском имидже. Кроме того, Лу и Джон были очень хорошими музыкантами, а вот Эд Сандерс и Тули Купферберг не узнали бы музыку, даже если бы та укусила их за жопу» ^[103].

Первый альбом: террор без купюр