Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта

В феврале Уорхол арендовал Синематеку Йонаса Мекаса, чтобы начать эксперименты с собственным сценическим шоу. В телеинтервью, спрятавшись за темными очками и запинаясь, он сообщил: «Я спонсирую новую группу. Она называется The Velvet Underground. Поскольку я больше не верю в живопись, я подумал, что будет здорово сочетать вместе, эмм, музыку, и… искусство и фильмы… Если все получится, это будет гламурно». Было очевидно, что Уорхол собирался использовать готовую идею мультимедийного шоу, опробованную еще Пьеро Хеличером (в той же Синематеке, с теми же «Вельветами»), однако Хеличер был мало кому известным авангардистом, а Уорхол был знаменитостью национального масштаба. Новое шоу Уорхола получило название "Andy Warhol’s Uptight" («Напряг Энди Уорхола») и выглядело знакомым образом: на фоне фильмов Уорхола, демонстрировавшихся одновременно на двух экранах, The Velvet Underground играли свои песни, а Джерард Маланга, при поддержке Эди Седжвик, танцевал с хлыстом. Когда Нико, в распоряжении которой было всего три песни, поинтересовалась у Рида, что ей делать на сцене все остальное время, тот, язвительно улыбнувшись, ответил: «Нико, ты всегда можешь вязать»^[88].

Ингрид Суперстар: «Хочешь, опишу Стерлинга Моррисона? Стерлинг очень высокий, долговязый, худощавый и сухой. У него лохматые волосы средней длины, которые выглядят так, как будто их никогда не причесывают и не моют. Стерлинг самый дружелюбный. Он всегда был милашкой, зайкой. Он может говорить часами и шутить. У него самые смешные шутки. Ты будешь надрывать живот от смеха, а он будет оставаться тихим: такой, в духе Билла Уаймана» ^[89].

Зрителями «Uptight» были в первую очередь многочисленные поклонники Уорхола, пристально следившие за каждым его шагом. Однако по воспоминаниям Стерлинга Моррисона, далеко не все оказались готовы столкнуться с The Velvet Underground: «Первый раз, когда мы сыграли «Heroin», два человека упали без сознания. Я не знаю, схватили они передоз или просто рухнули в обморок»^[90]. Для Лу Рида первые концерты The Velvet Underground были чем-то вроде маяка для всех «отверженных» города Нью-Йорка, или, как он сам выражался, «тайного призыва всех фриков города»^[91].

Взрывающееся, пластмассовое, неизбежное

Программа "Andy Warhol’s Uptight" собрала весьма противоречивые отзывы, касавшиеся, главным образом, монотонных фильмов Уорхола, однако принесла достаточно денег, чтобы Энди мог организовать более основательное шоу, ставшее кульминацией его сотрудничества с The Velvet Underground, – легендарное "Exploding Plastic Inevitable". Название EPI придумал Пол Моррисси, когда рассматривал конверт одного из альбомов Дилана, на котором был напечатан его (словами Моррисси) «амфетаминовый бред». Читая текст по диагонали, Моррисси, по его воспоминаниям, выхватил из бессмысленной массы слова «взрывающееся», «пластмассовое» и «неизбежное». Именно это название и появилось весной 1966 года на нью-йоркских афишах вместе с именами Энди Уорхола, The Velvet Underground и Нико. Рекламные объявления в Village Voice гласили: «Последний шанс потанцевать на диско-свето-теке Энди Уорхола! Вы хотите потанцевать и снести себе крышу – The Exploding Plastic Inevitable!» Шоу стартовало 1 апреля на втором этаже бывшего центра польских эмигрантов, которое поляки называли Polski Dom Narodowy, а окрестные англоговорящие жители – просто Dom. К тому моменту эмигранты уступили здание более предприимчивым гражданам, а те устроили на первом этаже здания танцевальный бар.

Даже с учетом ранних прецедентов вроде проектов Пьеро Хеличера, "Exploding Plastic Inevitable" было совершенно особенным шоу – уникальным мультимедийным экспириенсом. The Velvet Underground были лишь одной из составляющих этого перформанса. Они находились в тени, на заднем плане, однако странные фигуры музыкантов в черных очках невозможно было не заметить: невысокий, напряженный, словно генерирующий электрические разряды Лу Рид; мрачный и загадочный Джон Кейл, поражающий своим диковинным альтом и сверкающий стразами шейного украшения в форме змеи; невысокая, похожая на ливерпульского бит-музыканта Морин Такер, половую принадлежностью которой пытался угадать каждый; угловатый и отстраненный Стерлинг Моррисон и, наконец, в центре всеобщего внимания, – высокая и стройная фигура нордической Нико, умеющей, как на подиуме, одним легким движением притягивать к себе все взгляды.