Панк-Рок: устная история

В 1980 году случилось две смерти, лишившие панк- и постпанк-сцену двух самых гипнотических фронтменов: Йена Кертиса и Малкольма Оуэна. Атмосфера 80-го года была мрачной и тяжелой. Сценарии апокалиптической ядерной войны накладывались на разочарование от так и не случившейся контркультурной революции. Снова! Смерти Оуэна и Кертиса казались печальным концом книги о панк-революции. В заголовках теперь преобладали «новые романтики». Революция кончилась, к власти пришли тори и начинались алчные восьмидесятые.

Для многих это был конец эры панка, но следующие несколько лет оказались замечательным периодом, в котором происходила битва за саму душу панка. И если мейнстрим был скучен, то в андеграунде происходили бурные процессы. Панк-рок распался на множество разных фракций, и каждый его аспект исследовался. Множество направлений нашло свои пути: от суровой уличной полемики Oi и зарождающейся гот-сцены до антивоенной позиции Crass, и мегауспешных Jam, и возрождения модов. Энергия панка по-прежнему заявляла о себе повсюду. В культурном отношении это был абсорбирующий период, с большим количеством отличной музыки и экстремальных контркультурных акций, отвечающих обещаниями изначальной панк-революции, однако в музыкальном отношении все это находилось вне видимости радара. А вот политический фон был полной противоположностью всему этому. Начало восьмидесятых было политическим полем битвы, при этом люди хорошо помнили крайности периода панка, и эти настроения проявлялись повсеместно. Были беспорядки 1981 года, война на Фолклендах 1982 года, антитэтчеровские арьергардные акции — в общем, таков был политический фон, на который должно было отреагировать панк-поколение. Кульминацией стала забастовка шахтеров и наступление ужасного, предсказанного Оруэллом года — 1984.

Барни Самнер:

Мы и понятия не имели о том, что Йен в таком ужасном состоянии. Он уже пытался сделать это парой месяцев ранее, но мы все же не ожидали чего-то такого. Впервые мы это поняли, когда он пришел на репетицию весь в ножевых отметинах там, где он себя резал. Он проснулся и не понимал, что с ним произошло. Он показал нам свою грудь, и там были горизонтальные ножевые порезы. Он порезал Библию и вырвал из нее все страницы.

Он делал какие-то безумные вещи, например, когда мы выступали в Rafters[289], его здорово унесло. Он начал разносить сцену, выдирал доски и швырял их в публику. Мне это показалось очень необычным! Люди начали швырять в нас бутылки, которые разбивались о сцену. Он упал на стекло и начал в нем кататься, вроде как Игги.

Еще был концерт, когда он поспорил с менеджером клуба, и, чтобы доказать свою точку зрения, он надел на голову ведро и начал нести ахинею, как Квазимодо. У Йена явно были проблемы и по его текстам это видно, но мы, честно говоря, не вслушивались в его тексты до самой его смерти.