Панмедиа. COVID-19, люди и политика

В «Социальном договоре» (1762) Руссо пишет: «Общая воля, будь она на самом деле таковой, должна быть общей и по своему предмету и по своей сути. Она должна исходить ото всех, чтобы быть ко всем применима»[102]. Сдвиг в сторону от библейской парадигмы примечателен. Общая воля не только отрицает одну волю Авраама как единственно легальную, на которой строится договор в Пятикнижии, но и объявляется рекурсивной, то есть в одинаковой степени применимой к индивиду и обществу. Эта рекурсивность общей воли, несомненно, ее главное отличие, поскольку именно из нее проистекает не проговоренное эксплицитно в тексте трактата требование визуализации социального тела. То, что в терминологии Руссо и есть справедливость. Впрочем, определенный намек автор дает в шестой главе «О законе»: «Всякая справедливость от Бога, — говорит Руссо, — он один является ее источником. Если бы мы только знали, как ее получить напрямую от этого высшего источника, нам бы не понадобилось ни управление, ни законы. Вне сомнений, он есть универсальная справедливость, «исходящая только из разума» (émanée de la raison seule)[103]. Итак, закон — это не справедливость, он то, что замещает ее на земле для людей, неспособных коммуницировать с Богом напрямую. Но как собрать свободных и независимых индивидов в социум таким образом, чтобы их свободу и независимость сохранить? На эту апорию Руссо обратил внимание Алэн де Бенуа, предложивший перечитать Руссо как философа, большую часть жизни размышлявшего над проблемой человеческой аутентичности[104]. Вкратце: как примирить человеческое животное с политическим сознанием, неминуемо возникающим и утверждающим свою власть, когда люди собираются в общество? Позитивного решения этой проблемы Руссо не нашел.

Когда говорят о Руссо, часто забывают об одном его значительном современнике — Этьенне-Габриэле Морелли (1717–1782), чья книга «Кодекс природы, или Подлинный дух ее законов» вышла в 1755 году. В начале своей книги Морелли отмечает, что природа наделила человека всем необходимым, чтобы он устроил свою жизнь по ее законам и тем самым уберег себя от всевозможного зла. Природа мудро согласовала наши потребности с нашими возможностями, дав нам силы для удовлетворения первых и разумного использования вторых. Однако вульгарная мораль похоронила мудрость природы, и теперь необходимо восстановить справедливость. В этом основная мысль книги. Люди строят социум по принципам, называя их моральными, на самом же деле они избыточны и не могут привести ни к чему, кроме деградации. Далее Морелли предлагает: «Институционные законы должны быть установлены не иначе, как в укоренении первичного естественного закона коммуникации (sociabilité); все их частности должны выводиться из этого основного закона ‹…› они должны служить его действиям»[105]. От политики Морелли требует такой свободы, при которой члены социума смогли бы беспрепятственно насыщать свой естественный аппетит, то есть, опять же, использовать заложенные природой возможности, но делать это легитимно. Другими словами, политика должна обеспечивать законность в том, как человек реализует свой потенциал. Ее задача — охранять природную данность, а не мешать ей своими лживыми абстракциями. Чем ближе человек к своему естественному состоянию, тем он менее порочен[106]. Христианство Морелли недолюбливает, считая его инструментом, посредством которого естественные законы, идущие прямо от Бога, были заменены гражданскими[107].

Изначально социальный мир был построен по тем же принципам, что и мир физический, когда все вещи подчинены единому общему плану, на удивление простому, поражающему своими результатами и слаженностью.

Примирить природу и человека попробовал Прудон путем «улучшения идеи Бога». Идея эта выросла до «космического размера», перестав служить социальному порядку, ради которого она была изобретена. Бог возникает у социума тогда, когда последний начинает себя воспринимать в качестве такового, то есть когда человек осознает, что он — другой. Другим он становится с возникновением мысли о смерти. Бесконечному не нужен Бог, конечному нужен бесконечный. Исток бытия в человеке, который, столкнувшись с фактом своей конечности, стал придумывать пути ее преодоления. Религия для Прудона — прием: «мне нужна гипотеза о существовании Бога, чтобы показать, как связана цивилизация с природой»[108]. Самым удивительным является то, что кусок природы — человек — одновременно обладатель разума. Благодаря такому дару он зависает между двумя мирами, играя роль посредника помимо своей воли. А раз так, никаких принципиальных отличий в законах природы и разума нет и быть не может. Устанавливая законы в обществе, человек упорядочивает среду обитания, он продолжает божественный промысел, «суть которого в порядке»[109].

Порядок — это реализованная возможность закона; это то, что человеку дано (позволено) увидеть как ищущему выход из своей конечности существу.