Панночка помэрла (СИ)

Она нагнулась и прошептал ему что-то на ухо, выпрямилась и нормальным тоном добавила:

- Прощай, странник.

Алекс закинул последнюю ягоду крыжовника, он ждёт уже минут пять и всё никого. Он стоял на том месте где они разделились, и пока отбивался от комара не заметил, как к нему подошли.

- Там её нет. - сказал военный и Алекс ответил кивком - ты говорил с ней, и что она сказала?

- У той расщелины, у которой ты меня спас, есть пещеры?

- Да, но я о них ничего не знаю, она сказала, что это выход?

- Мне кажется это единственный выход, по крайней мере других у нас нет.

- Значит узнаем у профессора всё что можно.

- Узнает, значит ты всё-таки со мной? - он не ответил - в любом случае не спеши, я хочу тут задержаться, уж больно интересное это место.

- Что же ты хочешь узнать?

- Для начала о том, как вы сюда попали.

- Тогда тебе не ко мне. Я был в коме, как пояснил Жора, меня задело чем-то тяжёлым с горящего дома, это всё что он мне сказал. Жора не очень любит с нами говорить, хрен знает почему, да и к тому же он и не мог ничего про меня знать, мы из разных полков.

- Ладно, профессор сказал, что ваши оставили троих...

- Где третий? Он ушёл почти сразу как нас оставили. Помнишь я говорил, что точно кто-то выбрался, это был он, и он дал об этом знать. Прислал лису с запиской. Я так слышал, сам ещё был в долгом сне. И я даже не знаю, как он её поймал, но может это для него в порядке вещей, он тоже из полка Жоры.

- А что было в записке?

- Этого я не знаю, Нестр нам не сказал, отмахнулся врачебной тайной.

- Врачебной тайной?

- Ах да, Ригиц, тот третий солдат, у него поехали нервы, и его решили оставить под присмотром психотерапевта, уж не знаю насколько серозный у него случай, но это всё что я слышал.

Молчание длилось всю дорогу, им обоим было о чём поразмыслить. В зелёной стене леса стали просвечиваться бетонные оттенки. Солнце поблёскивало на полуразбитых окнах и тут же скрывалось за облаками что непрерывно плыли по небу.

- Я могу осмотреться? - остановился Алекс.

- Наверное можешь, но где именно? - остановился Груф.

- Во всех зданиях, и, если можно расскажи о них.

- Это большое - указал он всей рукой на трёхэтажное - и есть вся больница. Вся Психбольница. Там только палаты, кладовки, и столовая, в подвале котельная, её давно затопило. В этом ты был, это жилой корпус, для персонала. В третьем мало чего осталось, Профессор там разжигал костры, в подвале генератор, он давно сгорел, заржавел, да и топить его нечем.

Они подошли ко входу больницы, прямо по центру, внутри дворика, который окружали эти здания. Когда-то между этими зданиями явно были тропинки, но сейчас всё что осталось, это редкие пятна бетона, поросшие вокруг травой. Двойные двери были раскрыты и подпёрты камнем что вызвало у Алекса вопросы.

- Почему дверь открыта?

- В твоих краях так не принято да? Это здание пустое, раньше, когда припасов было больше они хранились тут, в самых нормальных комнатах, ты поймёшь, когда увидишь. Теперь же тут всё настолько убого, что даже заходить не хочется. Вот и профессор приказал открыть все двери и камеры, иногда животные заползали сюда через окна, а выбраться не могли, там и подыхали. Я пока схожу отолью, можешь осмотреться, тут всё равно ничего нет.

В словах военного была правда, ничего ценного для этого мира тут не осталось. Коридор с исхудавшими, от недостатка человеческого внимания стенами, тянулся во всё здание, а по бокам были палаты, палаты, палаты-камеры. Идти по этому полу оказалось труднее чем выглядело. Остатки плитки на полу утонули в листах бумаги и грязи, что сделало пол невероятно скользким. Алекс увидел, что пол из плитки только по тому что местные дожди проделали в слое грязи своё русло, которое сейчас пустовало в связи с недельной засухой что так докучала Алексу и даже грозила обезвоживанием, пару дней назад. Помимо нескончаемого числа палат, от вида которых хотелось побыстрее сбежать, он прошёл пару сестринских в которых не было ничего кроме поросших ржавчиной шкафчиков, и поросших травинками подоконников. Он заглядывал в каждую комнату, хотел найти там хоть что-то, но большинство комнат были ужасающие на вид палаты. Эти комнаты были вполне обычными, не было никаких мягких стен, была мебель, даже окна, хоть и за решёткой. Но от этого палаты становились ещё страшнее, это обычные комнаты в которых жили люди, в которых могли жить обычные люди. Те, кто придёт сюда через лет, двадцать-тридцать, когда от сюда окончательно исчезнут следы человека, это будет простое здание, которое на вид вполне могло быть, да хоть детским приютом, хоть простой больницей, и решётки бы не так смущали, лес же. Алекс чувствовал тот страх, тот ужас что нагоняли ему эти камеры, и возникла мысль. Если бы он не подозревал что это за место, то чувствовал бы то отвращение глядя на грязные палаты? Чувствовал бы безумие коим здесь пропах матрас, и кусочки краски, штукатурки, и пыль что нависала в этой комнате и никак ни хотела упасть, словно безумие материально, имеет вес и плотность, удерживает всё нависающим хаотичным роем.